Барбара Картленд - Звездное небо Гонконга

Когда небольшой остров под названием Гонконг, расположенный неподалеку от берегов Китая, вошел в состав Британской империи, королева Виктория не скрывала радости по этому поводу.

В письме бельгийскому королю Леопольду, датированном 1841 годом, она писала: «Альберт потешается надо мной, глядя, как я ношусь со своим новым приобретением».

Тогдашний министр иностранных дел, лорд Палмерстон, впрочем, был настроен менее восторженно, назвав сделку, заключенную британским торговым представителем с китайскими властями, чудовищной ошибкой и глупостью.

В письме, адресованном несчастному капитану Чарльзу Элиоту, он высказался о Гонконге следующим образом: «Голый остров без единой жилой постройки».

Тем не менее, заполучив остров, британцы смогли развернуть торговлю с Китаем уже на постоянной основе. Ежегодно в Гонконг стали приходить корабли Вест-Индской компании, штаб-квартира которой размещалась на полуострове Индостан.

Торговля начала развиваться бурными темпами, что было на пользу не только Британской империи, но и Китаю: за шелк и чай, который китайцы отправляли в Гонконг, партнеры расплачивались с ними чистым серебром.

Уже в 1851 году на острове проживало 33 000 колонистов. И чем дальше, тем сильнее упрочивался статус Гонконга, как важного центра международной торговли.

После вторжения японцев в Китай в 1931 году население Гонконга увеличилось до 800 080 человек, а после войны 1937 года между Японией и Китаем оно возросло еще на 700 000 человек.

События, описанные в романе, разворачиваются в тот период, когда Гонконг, несмотря на свои небольшие размеры, начинает играть все более и более заметную роль в делах Британской империи.

Куда бы ни приходили англичане, они начинали обустройство на новом месте с того, что принимались сооружать площадки для занятий конным спортом, организовывать скачки, соревнования по крикету, попутно навязывая аборигенам свои классовые различия и религиозные убеждения.

Вот как, к примеру, Джеймс Моррис описывает шпиль собора Святого Иоанна во времена той непростой эпохи, когда Британская империя, можно сказать, владела миром.

«Возвышаясь над городом, подобно минарету восточной мечети, он олицетворяет собой не только веру. Воистину, шпиль стал своеобразным символом общества, и он отражает далеко не одни лишь духовные ценности. Те, кто его воздвигал, искренне полагали, что если Богу и случится заглянуть когда-нибудь в одну из многочисленных церквей, воздвигнутых в Его честь, то это обязательно будет англиканская церковь».

Вельда вошла в дом, на ходу снимая шляпку. В комнате, как она и предполагала, было пусто.

Вельда посмотрела в окно и увидела, как ее младший брат Джимми играет во дворе с двумя китайскими ребятишками. Девушка наблюдала за ними несколько минут, после чего со вздохом уселась за стол, который она в обиходе называла своим рабочим местом, и извлекла из кармана жакета несколько бумаг. Она бегло пробежала их глазами, хотя и без того отлично знала, что там написано.

– К кому же мне обратиться за помощью? – прошептала она, словно надеялась получить от кого-то совет.

Но, поскольку ждать ответа было не от кого, Вельда поднялась из-за стола и направилась к двери.

Дом стоял на крутом склоне, откуда начинался спуск к воде и открывался живописный вид на Гонконгскую гавань.

Странно, но красота пейзажа: залитое солнечным светом море, проворные джонки, снующие по акватории залива, рыбацкие лодки и шхуны, торговые судна, пришедшие со всех уголков земли и ставшие на якорь в порту, – всё это вдруг наполнило ее душу ощущением счастья.

Впрочем, красота всегда действовала на Вельду умиротворяюще. А ведь ничто не может сравниться по красоте с «Благоухающей гаванью», как дословно переводится Гонконг. Разве что собор Святого Иоанна, подумала девушка и взглянула в ту сторону, откуда виднелся шпиль храма, словно пыталась обрести душевное спокойствие и силы благодаря его величавой красоте. Собор был построен возле самой кромки воды в той части города, которая со временем превратилась в центр, богатый и ухоженный. Собор окружал огромный двор. Рядом возвели здание местного самоуправления, а по другую сторону расположилось еще одно правительственное здание с флагштоком. Чуть поодаль построили казармы и парадный плац, а прямо за ними – поле для игры в крикет. Множество крутых и извилистых улочек поднималось от соборной площади вверх, туда, где виднелись фешенебельные особняки английских колонистов. И над всей этой красотой возвышался пик Виктории, голая рыжевато-коричневая скала, особенно заметная на фоне буйства цветов и растений всех мыслимых и немыслимых оттенков, в которых утопали сады роскошных вилл и дворцов.