Татьяна Охитина - Золушка и беглый маг

Этот дом Рольфус выбрал неслучайно — главы богатых семейств обычно держат нос по ветру, и узнать, что происходит в королевстве, наверняка получится. Второй месяц Рольфус находился в бегах, сторонился любой тени, ночевал в подворотнях, питаясь отбросами, но ищеек со следа сбил. Однако в тайном сыске дурачки не служат, поэтому вести себя следовало осторожно.

Зимой осторожность обходилась дорого. Чихнув, Рольфус вытер нос мохнатой лапой и поморщился — грязная шерсть воняла. В этот момент дверь дома открылась, и на крыльце показалась служанка с ведром: юная, почти девчонка: обтрепанная одежда измазана сажей, на плечах старый шерстяной платок, на ногах растоптанные войлочные боты, которые подошли бы нищенке, а не работнице из уважаемого дома.

Кажется, промахнулся, понял Рольфус и хотел потихоньку уйти, но подвел проклятый насморк.

— Кто здесь? — вздрогнув от мощного чиха, воскликнула девчонка, тревожно озираясь. Рольфус замер, стараясь забиться поглубже в снег, но она оказалась глазастой — подскочила, выхватила из сугроба. — Котик! Потерялся? Да ты совсем замерз!

— Ну ясное дело, — буркнул Рольфус, — на улице-то не лето.

Взвизгнув, девчонка разжала руки, уронив его обратно в сугроб.

— Ты говорящий?! — на лице ее застыл страх.

— Ну да, — Рольфус хотел сбежать, но лапы совсем заледенели и слушаться отказались.

— А-а… разве такое бывает?

— Ну я ж с тобою сейчас разговариваю. Значит, бывает, — Рольфус хотел пожать плечами, но сделать это в кошачьем обличье не получилось. Вместо этого он снова оглушительно чихнул.

— Простыл, маленький, — жалостливо вздохнула девчонка и обернулась, посмотрев на дверь.

«Ну их, эти новости, — подумал Рольфус, — как бы совсем не окочуриться».

— Может, пустишь погреться? — спросил он.

Девчонка подняла бровки домиком, вид ее сделался совсем жалкий.

— Не могу, котик, меня мачеха поколотит, если узнает, что я тебя пустила.

— А ты хозяину дома пожалуйся. Чего это какая-то работница руку на тебя поднимает?

— Хозяину дома? — девчонка растерялась. — Ой, да без толку, папенька считает, что я на нее наговариваю.

— Да при чем тут па… Так, погоди, — Рольфус опешил, — ты что, дочь хозяина дома?

— Ну да. Меня Гертруда зовут, хотя все называют Золушкой, а ты кто будешь?

— Кот. Просто кот. И если ты меня в дом не пустишь, стану котом, умершим от холода. По твоей вине, между прочим. Буду по ночам к тебе являться и мучить, слезами горючими поливая. Вот увидишь!

— Ох, котик, не умирай, не надо! — достав его из сугроба, девчонка сдернула с плеч платок и, закутав, осталась в одном платье. — Сейчас, потерпи, миленький, я свиньям корм задам и домой тебя унесу, в тепло.

Рольфуса кольнула совесть, но совсем чуть-чуть, с совестью он давно научился договариваться.

В свинарнике оказалось убрано, это обнадеживало — если в доме столько работников, что даже свинарник в порядке держат, значит план может сработать.

Вылив болтушку в корыто, девчонка поспешила в дом. И вот там, на кухне, Рольфуса снова одолело сомнение — что же это за семейство такое, если дочка главы дома ютится в углу между вязанками дров и мешками с картошкой. На старом сундуке лежала тоненькая подстилка с подушкой и страшненькое колючее одеяло.

— Ты что, здесь спишь? — все еще надеясь, что ошибся, спросил Рольфус.

— Ну да. Я же все время тут, на кухне. И бегать никуда не надо. Удобно, — ответила девчонка, пряча взгляд.

— А папаша не против?

Девчонка пожала плечами, по-прежнему стараясь не смотреть в глаза, и Рольфус сдался, решив не мучить ее расспросами.

— Ой, ты ж, наверное, голодный. Давай, я тебе молочка налью.

— Лучше мяса.

Золушка вздохнула.

— Мяса не осталось. Есть только кусочек колбаски с ужина, сестры не доели, — она открыла шкаф и достала сверток, в котором обнаружились обломок полосатого карамельного леденца, надкусанный крендель с глазурью и вышеупомянутый кусочек колбасы, сырокопченой, с хвостиком. — Вот, возьми, — она протянула ему сразу всю заначку.