Алексей Соловьёв - Злоключения Дон Кихота
"Хорошего человека должны бить много"
Дон Кихот.
«В царстве, возникшем на обломках государства,
Где Богом мнил себя не первый, так второй,
Ветра свободы обдували разгильдяйство,
Устои предков провожая на покой.
Вышли из моды разговоры о морали.
Пестовал совесть лишь отпетый маргинал.
В палате мер житейских эталоном
Жажду наживы вознесли на пьедестал.
За нею вслед под шум рукоплесканий
Из тьмы на сцену жизни Зло взошло.
Добро же за ненадобностью боле
Окольными путями в лес ушло.
Открылись царству двери в зазеркалье.
Пороков бесноватый хоровод
Посеял в душах падшие желания,
Со дна на верх поднявши всякий сброд.
Зачахла в людях вера в справедливость.
Дорога к ней бурьяном поросла.
В садах иных меж тем махровым цветом
Тяга к мздоимству распускалась и цвела.
Укрывши срам в параграфах закона,
Фемида отстранилась от забот.
Средь бела дня став жертвой произвола
Курил в сторонке нервно Дон Кихот.»
Дружинник (пряча монеты в кошель).
Суду все ясно. Соболезную, папаша.
Дела не в вашу пользу обстоят.
Сама сломалась, по всему, кобыла ваша.
Была больная кляча, люди говорят.
Дон Кихот.
Позвольте, сударь, смею вас уверить.
Был пять минут назад еще мой конь
Живее всех живущих. Можно ль верить
Простолюдинам? Эта шелупонь,
Которой чужды помыслы о чести,
Все знающая вечно наперед,
Зачатая в разврате и бесчестии,
Соврав, за то недорого возьмет.
Когда коня в последний раз кормили?
Трактирщик.
Вы за постой еще ни разу не платили.
Дон Кихот.
Я вам отдам, когда-нибудь потом.
Трактирщик.
Так вот и я же говорю о том.
Тут самому на что-то нужно жить.
С каких шишей скотину мне кормить?
Столуются и бед себе не знают.
В четыре рта уже неделю объедают.
А друг его, безбожный паразит,
Все время что-нибудь притырить норовит.
Дон Кихот.
Как смеешь ты, исчадие порока,
Бесчестием в отца и скверной в мать,
Отвергнутый утробою до срока,
Оруженосца моего хулой пенять?
Настигнет тебя кара, знай, за то.
Дружинник.
Здесь я караю, а не абы кто.
Как представителю законной власти,
Мне свыше одному дано решать.
Кто прав, кто виноват, хотя б отчасти.
Кого помиловать, кого на кол сажать.
По говору сдается, вы не местный.
Чтоб все нюансы в деле сем учесть.
Хочу полюбопытствовать, любезный.
Узнать позвольте – с кем имею честь?
Дон Кихот (надевая шлем, лежавший на груде доспехов).
Извольте речь начать мне с увертюры,
Влекущей взор в начало всех начал.
В чертоги царства короля Артура,
Наимудрейшего, что свет когда видал.
Собрать и усадить за круглый стол
Смог лучших он во стенах Камелота.
Кто прискакал, кто по морю пришел.
Там были все, включая Ланселота.
Дружинник.
А конкурс там какой на место был?
Дон Кихот.
Давно то было, я уж подзабыл.
Шли годы, впереди бежала слава.
Британия, окрепнув, расцвела.
И все бы хорошо, но королева
Гвиневра в Ланселота влюблена.
Лишь вечность делит ложе в одиночестве.
Измена – дело яви, жизнь есть жизнь.
Бросает судьбы под ноги пророчеству.
Как ты, за жизнь руками не держись.
Бесследно не проходит адюльтер.
Молва о том в веках не канет в Лету.
Решив казнить жену другим в пример,
Король Артур пустил собак по следу.
Бастард взял власть, шагнув из грязи в князи.
Решив: «Схвачу жар-птицу я свою».
Так что назад с чужбины восвояси
Пришлось вернуться срочно королю.
Дружинник.
Нельзя ли эпопеить покороче,
А то хлопот еще невпроворот.
Мы так не закруглимся с вами к ночи.
Дон Кихот.
Ну что вы, все совсем наоборот.
Бастард Молдреп убит был королем.
Забвение наложено крамоле.
Но сам смертельно ранен был мечом
На пресловутом Каммланском поле.
В той славной битве мало выжил кто.
Почти что все погибли.
Дружинник.
Вона что.
Вам тоже, видно, по забралу перепало.
Уж больно вид у вас помятый и страдальческий.
Иль, может, вы тот самый Ланселот?
Дон Кихот.
Нет, я идальго, Дон Кихот Ламанчский.
Дружинник.
То, что ламанчский, сам вижу, не слепой.
Трактирщик.
И это вот пустил я на постой.
Дружинник.
А те, о ком сейчас вы рассказали,
Они вам, по всему видать, родня?
Дон Кихот.
Ни в коем разе.
Дружинник