Анастасия Рубанова - Жизнь, которая словно навечно. Часть 2

Со злосчастных событий пролетело три с половиной месяца. Бушевал богатый на подготовку апрель. Вот-вот должна прогреметь свадьба Бристоль и Голдмана – дом стоял на ушах с середины зимы.

Организаторы торжества, адвокаты, дизайнеры, модельеры, флористы – все они проносились по дому, как проносится перед взором жизнь, когда время уйти на покой. И если первоначально Катерину этот новый уклад раздражал, то со временем девушка отступила: хочешь не хочешь – такова теперь ее жизнь.

Рано утром, еще до того как Рудковски уходила работать, в доме уже шебуршали бумагами гости. Дизайнеры хвастались хитроумными планами будущих декораций. Модельеры наперебой выкрикивали идеи свадебных нарядов – Агаты, Рафаэля и даже гостей. Женились сами Бристоль и Голдман – обязательно стоило обсудить все детали, не важно, касались они «молодых», приглашенных или порядка утех.

Когда вечером Катерина возвращалась обратно, уставшая, жаждущая тишины, дом засыпал и просыпались бухгалтеры. Они подбивали растраты за день, фиксируя многозначную смету на планы, что собирались украсить день торжества.

Рудковски смотрела на зрелище с равнодушием. Катерина не верила в происходящее, словно это сон. Завтра девушка проснется и обнаружит: все, как раньше. Она тихо крадется на завтрак, устроенный Грэйс втайне от миссис Бристоль, бежит на работу – если день будний – или в сад, – в выходной – чтобы утешиться пением птиц.

Отработав, Рудковски откроет ноутбук, чуть поучится и заглянет на чай к старичку. Мистер Боуи поведает ей историю жизни, и Катерина, поплакав, – что часто случается, стоит услышать рассказы видавших виды людей – обнимет его и отправится «спать».

Хорошенько утрамбовав накатившие за день эмоции, девушка рассортирует их на «пригодные» и «не очень» и разложит по надлежащим местам. Первые Катерина поселит в глубинках души – вторые отложит на задворки сознания. Только затем, довольная своей работой, Рудковски уснет – затем, чтобы завтра повторить все опять.

И хотя эту неспешную жизнь Катерины давно унесло, рассеяло, будто сладостный сон, воспоминания поныне бодрили в тяжкие дни. Когда работа грозилась масштабами, когда не ладилось с близкими или коллегами, какие мелькали у девушки на пути, Рудковски всегда обращала взор на прошлое и растворялась в нем, словно туманные горы вдали.

С тех спокойных пор много что поменялось в Катеринином быте, но жизнь по-прежнему протекала своим чередом. Реже в будущем, чаще в прошлом, почти никогда в настоящем. Девушка не замечала в последнем шарма, не видела ценности. Все, что ей оставалось, – вальсировать между вчерашним и завтрашним днями.

И не просто так – ведь на прошлое можно сослаться, избегая ответственности за странные выходки. Мол, это не я, а они, не сейчас – где-то там причинили мне массу страданий и, оставив в душе дымящийся след, закоптили ее, призвали действовать неразумно. Я всего лишь жертва обид и проказов из прошлого – что вам с меня хотеть?

Прошлым также не грех подкрепить нерешительность действий. Все успеется, но не здесь, не сегодня – впереди еще столько лет! Но иная задача, со звездочкой, – обуять настоящее. Ухватиться руками за жизнь и рулить ей, виртуозно вращая штурвал. Но для этого нужна решимость, смелость идти, спотыкаться и падать, вставать и наизусть помнить: каждый выбор – ответственность. Только тот, кто развил в себе мужество править моментом, могут превратить серость будней в разноцветный жизненный карнавал.

К весне Катерина немного поправилась и уже не являлась безжизненным скелетом, который болтался в танце на балу. На том, чтобы Рудковски отъелась, настаивала Агата, об этом молила Грэйс, и с легоньким напором упрашивал мистер Боуи. Отбиваться от всех домочадцев разом у девушки не имелось ни сил, ни желания, так что она, закатив глаза, смирилась с участью и принялась, как та птичка, час от часу наведываться к кормушке.