Светлана Ильина - Живи и не бойся

– Что с тобой происходит? Ты выглядишь несчастным.

– Мне стало душно, невыносимо жить и притворяться счастливым. Я хочу уехать…

– Но разве ты не был счастлив все эти годы?

– Да, раньше я наслаждался любовью, счастьем, красотой…

– А куда теперь всё это исчезло?

– Знаешь, как ответил бы тебе Гамлет:

"Как невыполотый сад, дай волю травам, зарастёт бурьяном,

С такой же безраздельностью весь мир заполонили грубые начала."

– Если таковой весь мир, стоит ли куда-нибудь бежать?

– Мне кажется, там, куда я стремлюсь, осталась ещё красота, иначе миру конец…

Париж выпустил из своих объятий, но напоминал о себе отдалённым шумом. Максим мчался на новеньком Рено и с удовольствием подставлял лицо весеннему солнцу, которое щедро делилось теплом с оживающей землёй. За окном мелькали уже осыпанные белыми цветами яблони и зазеленевшие поля бесчисленных виноградников, принадлежавших их богатой аристократической семье де Бошан.

Наблюдая за тем, как расцветает всё вокруг, Макс неожиданно понял, что абсолютно счастлив. Его жизнь напомнила ему старое доброе кино, у которого обязательно будет счастливый конец, так что можно и не волноваться. Макс и не волновался. У него было всё, о чём можно только мечтать: и дружная семья, и прекрасная профессия художника, и любимая девушка, чья красота могла свести с ума любого мужчину. Да можно ли быть более счастливым, чем он сейчас?

Машина набирала скорость, и вот уже впереди показался холм, на котором стоял дом бабушки Франсуазы, куда и направлялся Макс. Внешне это был старый двухэтажный особняк, окружённый кипарисами, но внутри всё было отделано с комфортом, на современный лад. Лишь некоторые антикварные предметы мебели и безделушки напоминали о длинной истории их рода.

Ах, как он любил этот дом! Это был дом его счастливого детства, где добрые бабуля и дед позволяли им с двоюродным братом Жераром бегать и играть без всяких запретов. Максим знал, что и сейчас бабушка рада его видеть в любое время, и от этого с удовольствием навещал её. Только в последний раз его поразил крик дяди Бернарда, раздававшийся из бабушкиного кабинета. Воспоминание об этой странной сцене немного омрачило настроение Макса – он не представлял, какая муха укусила дядю, да и как он вообще посмел так кричать на пожилую женщину? Однако раздумывать об этом было уже некогда, машина подъехала к дому.

Максим зашёл внутрь и сразу почувствовал аромат бразильского кофе, который варили в этом доме непрестанно. Все предметы фойе и гостиной – венские стулья, изящные этажерки, старинные вазы, многочисленные фигурки на камине и даже хрустальная люстра из богемского стекла, казалось, были пропитаны этим запахом, проникающим из кухни. Макс любил кофе и с удовольствием вдохнул чуть терпкий аромат, а потом поднёс к носу букет белых роз, который приготовил для именинницы, словно проверяя – не пахнет ли и он бразильским напитком.

На день рождения хозяйки дома всегда собиралось самое изысканное общество. Бабушка не терпела одиночества, поэтому редко можно было застать её одну, но сейчас был такой случай – он приехал раньше всех.

– Максимилиан, мальчик мой, – воскликнула стройная пожилая женщина с аккуратной причёской серебристо-седых волос, – я ждала тебя первым и рада, что не ошиблась.

В последнее время ей стало трудно ходить, и теперь она опиралась на палку из благородного тёмного дерева с маленьким белым набалдашником.

Макс вручил букет и поцеловал бабушку в напудренную щёку, едва коснувшись губами. Франсуаза похлопала его по плечу.

– Твой брат уже звонил, скоро будет. Проходи в столовую, там для тебя сюрприз – новая картина. Если сможешь определить чья, припишу тебе её в завещании.

– Бабушка, скажи просто, что ты решила мне её подарить, потому что я отсюда вижу, что это Фанни Нушка Морэ. Только она всё время рисует девиц без лица, – уверенно заявил Макс и убедился в своей правоте, подходя к картине поближе. Красным цветом художница детально изобразила воздушное платье девушки, смазав, как обычно, лицо.