Богдан Селиванов - Женские истории, рассказанные мужчиной

– «Тук-тук!». К тебе можно, Жан Пьер?

Ой, споткнулась, чёрт меня подери…

Вот ведь какая ирония: я впервые прихожу на твою могилу и сразу спотыкаюсь о какую-то хрень, лежащую возле неё. И когда я увидела тебя в первый раз в жизни, то тоже споткнулась, грохнувшись тебе прямо под ноги.

Тогда ты, дрянь такая, признался, что специально подвернул тот ковёр в театре, чтобы поставить меня в неловкое положение, используя свою тупую режиссёрскую методу: тебе важно было посмотреть, как я буду падать и что при этом говорить.

Да, я грохнулась плашмя, как обычная баба, забыв про эстетику. Просто рухнула на пол, отчаянно матерясь по-русски.

Я видела с каким удовольствием ты следил за моим падением, изверг. Вместо того, чтобы подать мне руку и помочь встать, ты поинтересовался: «Что вы сказали и на каком языке?».

Я тебе ответила, что собрала все страшные русские проклятья в одну фразу. На что ты улыбнулся и что-то пролепетал про Анну Каренину, валящуюся под поезд. И я снова сказала русскую фразу. Тогда я тебе не перевела, а сейчас переведу.

Я сказала: «Пошёл ты к чёрту, идиот!».

Так что я нисколько не удивлюсь, что и эту хрень здесь положили по твоему завещанию. Ты же знал, что я когда-нибудь приду на это кладбище.

Нет, на этот раз я не буду тебя посылать по старому адресу, ведь ты уже там, а я все ещё здесь. И если ты заметил, я больше не падаю. А если и падаю, то очень красиво. Ты бы оценил.

Что это у тебя написано на могильном камне?

Какая эпитафия – «Умер от любви»!

Да уж, это оказалось правдой – ты действительно велел написать это на своей могиле, чтобы наказать меня. Что ж, тебе удалось, я и сейчас ношу в себе твой приговор…

Ну что же, чувствую твой вопрос из-под земли – какого чёрта я припёрлась спустя пять лет. Особенно после того, что произошло между нами. Не ждал же, наверняка.

У-у-у-у, дорогуша, тебя ждёт большой сюрприз впереди.

Я бы мечтала оказаться на твоём месте, чтобы узнать то, что тебе предстоит узнать. Нет, конечно, не в буквальном смысле. На этом месте, где ты сейчас, я бы всё же не мечтала пожить.

Но я начну с новостей о себе, мы всё-таки не виделись уйму времени. И вряд ли все твои шлюхи, таскающиеся к тебе сюда, хоть слово проронили про меня. Завистливые сучки.

Кстати, мне тут пришла в голову мысль: а может, ни одна из них к тебе и не приходила за это время, как не приходила я? Кому нужен мёртвый Жан Пьер?

Ты живым сделал всё, чтобы мёртвым тебя не все любили, а кое-кто хотел бы даже поскорее забыть.

Итак, сообщаю: я – звезда! Если бы ты сейчас ходил по земле, а не лежал под ней, то знал бы, что Марианна Василеску – прости, я оставила себе твою громкую фамилию после развода – блистает на сцене твоего театра, в котором при тебе она была закулисной серой мышью. Она играет одну главную роль за другой, соглашается сниматься только в самых лучших фильмах, а её отказы рушат карьеры режиссёров. Да-да, я научилась у тебя быть высокомерной редкостной тварью, и мне это нравится. Хоть что-то хорошее мне досталось от тебя.

И сегодня я пришла к тебе, в первую очередь, как актриса и режиссёр, чтобы сыграть, нет, доиграть вместе с тобой свою самую блистательную роль в затянувшемся многоактовом спектакле, у которого было бесконечно много финалов, но каждый раз ты придумывал плохенькое продолжение, пока всё не превратилось в чёртову вакханалию.

Вакханалию, из которой сбежала я, главная героиня. Сверкая пятками, оставив тебя на сцене одного среди созданных тобою же жутких декораций. Но я вернулась и готова доиграть наш спектакль, Жан Пьер.

У нас будет два акта. И первый, между прочим, уже идёт. Ты это уже, наверное, понял. Спектакль начался сразу, как только я пересекла границы кладбища.