Андрей Но - Железо. Книга 2. Освобожденные от шлака

– Ну, тут напрашиваются следующие выводы…

– Ну-ка?

– Либо на ристалище тренируют так сурово, что у Презирающих День на затылке прорезывается еще одна пара глаз, либо…

Джамайка зловеще замолк, предлагая друзьям додумать самостоятельно. Венчура вскинул брови.

– Либо?

– …либо моя мать не приукрашивает, ссылаясь на свою пятую точку всякий раз, когда чувствует, что жнецы за имуществом к нам скоро нагрянут… Может, Смотрящих в Ночь тоже обучают прислушиваться к темной листве задницей? Поэтому и обращены к ней спиной всю ночь напролет…

Венчуре было не до шуток. Но он мог понять Джамайку, который до последнего отказывался поверить, что вовсе не людоеды, а Смотрящие в Ночь изуверски убивают своих соплеменников, а взгляды их обращены не к границе, а к племени лишь затем, чтобы своевременно замечать крадущихся среди корневищ и жухлой растительности беглецов – людей, что устали от правления Пу-Отано и невыносимой жизни в каньоне.

Прошлой ночью они схоронились за вывернутым пнем на Скалящейся Равнине и не смыкали глаз до предрассветных лучей, следя за пограничниками на Открытой Ладони. Друзей не покидало ощущение, что те следят за ними в ответ. А позапрошлой ночью, буквально сразу после выборов, Венчура и Лут взобрались на невысокую гряду, откуда им открывался вид на Сумеречный проход и парочку Смотрящих в Ночь, которые на деле неотрывно смотрели не в ночь, а на огоньки в племени. И даже когда те погасли, фигуры с копьями ни разу не повернулись к темному ущелью позади них, из которого, по идее, в любой миг мог выпрыгнуть кто угодно. По всей видимости, тот длинноволосый паренек с грустным шрамом на щеке не солгал, и выпрыгивать из тьмы было действительно некому.

В эту ночь друзья сидели под останцем, втроем закутавшись в одну шкуру от насекомых, и наблюдали за Сломанной Стрелой – пост занимал ветеран и его малолетний подсобник, Ждущий Закат. Последний часто оглядывался на склон по ту сторону рва, беспокойно ерзал и мерил шагами протяженность высившейся у них под боком скалы. Что до ветерана, то тот любовался пламенем разведенного костра, явно не опасаясь, что в случае чего его глазам понадобится время, чтобы после яркого света быстро перестроиться на смутные очертания во мраке.

Даже если Пожирающие Печень и в пятую долю не так страшны, как их описывают вождь и бывалые Смотрящие в Ночь, им явно не стоило бы усилий расправиться с увальнем у огня, ведь тот, в случае чего, будет все равно что слепым и надежно самоустранится, свалившись в суматохе в ров. И увальня это похоже только забавляло. Он улыбался до ушей, насвистывал брачный танец соек и подкручивал вертел с нанизанной на него белкой. Одурительный запах поджаренного мяса достигал спрятавшихся за камнем друзей, нервируя их, и подбивая налегать на лущеные желуди усерднее. Венчура не выдержал. Отбросив шкуру, он вылез из-под останца и направился прямо к костру. Лут и Джамайка зашипели ему вслед, но тот уверенно поманил их.

– Давайте за мной, подыграете.

Смотрящий в Ночь и в самом деле не видел дальше своего крючковатого носа – Венчуру он обнаружил только когда уже тот замер по другую сторону костра. Чуть не свалившись с чурки под задом, он опрокинулся в сторону своего забытого на земле копья и, схватив его, наставил на пришедшего. Венчура примирительно развел руки.

– Тише, мы свои, – успокоил он, но пограничник копье не убирал, а все еще щурился, пытаясь его разглядеть. – У вас тут настоящий пир, смотрю? А запах то какой… Им и мертвых поднять недолго… Хотите, чтобы ожили и все сюда поплелись? Мы и с Пожирающими Печень то еле справляемся, чтобы еще и другую напасть терпеть…

– Топчан приковыляет сюда на ножках из костей мертвых, будет на чем лежать – я только за, – нервно усмехнулся Смотрящий в Ночь, чуть опустив копье. Его глаза перестали жмуриться и он пересчитал ими трех друзей. – Чего вы хотите?