Исаак Мостов - Жаркое лето 82 года
© Исаак Мостов, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
5 июня – начало
Для меня всё началась со звонка в субботу, 5 июня 1982 года.
Мы, я и мой товарищ, лётчик «Фантома»> [1] из авиабазы Хацерим, студенты первого курса математики Иерусалимского университета, оба действующие резервисты израильских ВВС, встретились у него дома, чтобы подготовиться к экзаменам последнего триместра учебного года.
Мы старше других студентов, и математика даётся нам нелегко. Оба, кроме учёбы и еженедельных полётов в наших боевых эскадрильях, подрабатываем, как можем. У меня жена на восьмом месяце и дочке почти четыре годика, и каждая копейка к месту.
Так что для занятий чистой математикой много времени нет, и мы помогаем друг другу. Кто понял лучше другого – объясняет «тупому». Кто достал от сокурсниц конспект – делится с другом.
Из-за наших полётов как лётчиков-резервистов мы раз в неделю отсутствовали, а девочки прилежно, хоть и не всегда понимая суть, записывали всё, что профессор говорил на лекции, включая анекдоты. В обмен на копию конспектов мы разъясняли им суть урока и что именно они там записывали. Как летуны, суть мы ловили быстро, а вот с математической риторикой у нас было плоховато, приходилось прилагать усилия, чтобы постигнуть дисциплину математики и её язык.
Надо сказать, что июнь того года начался тревожно – за два дня до того, 3 июня, палестинские террористы совершили покушение на посла Израиля в Лондоне. Наше правительство ответило словесной истерией и угрозами, а заодно, для того чтобы показать народу, что что-то делается, а не только говорится, послало «Скайхоки»> [2] бомбить лагеря боевиков и их склады оружия в Ливане.
Те ответили ракетными обстрелами по северу Израиля, а особенно по «Галилейскому пальцу» – выступу севернее долины Хула, центром которого был город Кирьят-Шмонá, давняя цель обстрелов из южного Ливана.
В ответ наши самолёты были посланы «на охоту» за обнаруженными установками «Катюша» и «Град», 130-миллиметровыми артиллерийскими орудиями, а заодно и танками Т-54 и Т-55, которыми палестинские боевики щедро снабжались в последнее время «братским» Советским Союзом. Всё это сопровождалось заявлениями, что «мы не потерпим» и «мы их заставим» от высоких политических лиц Израиля, так что, во что это выльется, никто не знал…
А мы с моим товарищем продолжали, держа ухо востро, нашу подготовку к грядущим экзаменам по дифференциальному и интегральному исчислению, которые, как нам обещал наш профессор, должны были быть жестокими и стать судьбоносными для большинства студентов нашего курса – отбор на второй год был жёстким и по заранее известным критериям, в которых решающую роль играли оценки экзаменов.
В полдень, после того как почувствовали, что за последние пару часов уделили достаточно внимания интегралам и дифференциалам, мы позволили себе кофейную передышку. Я звоню домой, проверяю, как жена себя чувствует, и слышу от неё, что мне звонили из эскадрильи, просили перезвонить.
Звоню в КП> [3] эскадрильи.
Отвечает Ариеэла, наша старшая сержантка оперативного отдела, и взволнованным голосом говорит: «Как хорошо, что ты позвонил! Приезжай скорее, но, пожалуйста, не гони!»
Сказал другу, чтобы готовился к звонку из своей эскадрильи, а сам в машину и вперёд, помня наставление Ариэлы – «скорее, но не гони»…
Через час я уже влетел на стоянку эскадрильи и на крыльце встретил Моше К., нашего 2-го замкомэска.
Летом 74-го года Моше и я вместе начинали нашу карьеру в Лётной школе ВВС на этапе «Предварительной подготовки», хотя Моше был старше меня и уже успел послужить в ЦАХАЛе годика полтора до того, как ВВС «согласились» принять его курсантом. До армии Моше был баскетболистом и даже участвовал в каких-то юношеских соревнованиях в Москве, о чём он мне изредка напоминал. Из-за своего армейского прошлого в Лётной школе он перепрыгнул курс и выпустился раньше меня. Год тому назад, отлетав на самолётах «Кфир»