Денис Филимонов - Жакын (Рядом)
Дилер Абайской области и героиновый наркоман Нурислам Ахметов по кличке Амир въезжал на голубом Харлее в вечереющую Знаменку. Издалека было видно, что рот его открывается и закрывается. Что именно он орал было не разобрать. Только когда он подъехал к магазину под долгими пыльными тополями и упал окровавленный на ступеньки, шептал:
– Они пришли. Они везде. Их тысячи. Они убьют всех…
Все как раз давно привыкли к его выходкам, но судя по состоянию, а у Принца не хватало правого бока, выходка была последней. Возможно кому-то за Иртышом надоели его чудачества, а может это были разборки на региональном уровне, но вскрытия никто делать не стал, потому как причина смерти была очевидна,– ранения несовместимые с жизнью.
Выходные закончились и все потянулись с близлежащих гор, озер, турбаз и дач обратно в города. К ночи трассы отпустили их, но не водителей фур, которым суждено вечно ехать вдаль. Кочевник не может снять проклятие пути. Он может лишь привыкнуть.
Старый Атабек пришел вечером к своему стаду, десятку овец, пасшихся целый день за холмом, где была трава. Ни овец, ни собаки он не увидел. Заходящее Солнце еще освещало пустошь, когда прибежал пес.
– Где все, Бакир? Там?– и он указал на крутой подъем. Старик стал медленно подниматься на холм, а алабай лаял ему вслед.
– Пойдем.
Собака не двигалась с места.
Когда Атабек поднялся на вершину и стал спускаться на другую сторону такой же узкой лощины, пес перестал лаять. У него больше не было хозяина. Он побежал в сторону поселка.
Разборок на местном уровне не было и на похороны Нурислама Ахметова приехал человек из Бийска. В ресторане Бора-Бора было решено установить причину, вернее виновника смерти Ахметова.
С утра они заехали в прокуратуру Семея, взяли с собой следователя и караван машин представительского класса выехал в Знаменку в отдел полиции и местную больницу, чтобы поговорить с врачами. Разговоры эти ни к чему не привели. Свидетелей нападения, как и уговаривал всех следователь, не было. Амир ехал с запада на восток и если сейчас появилось требование узнать что-то еще в сером мареве дороги, то представители прокуратуры побывали и там. Нет никаких зацепок. Но караван, теперь уже с полицейской Шкодой впереди, с включенными мигалками, двинулся на запад.
– Сколько времени можно ехать с таким ранением?– интересовался человек из-за границы у врача реаниматолога на заднем сиденье Майбаха.
– Трудно сказать… В его состоянии… В смысле препаратов… Может минут пятнадцать.
– Сворачивай здесь. Видишь, дорога какая-то. Посмотрим,– и водитель свернул вправо на проселочную и за ним все остальные. У человека зазвонил телефон, и он коротко сказал:
– Да. Есть зацепка.
Человек рассматривал карту в телефоне, перевел взгляд на окно, за которым начинала раскручиваться и лететь серыми лентами мгла пыли, и положил айфон на сиденье.
– Связи нет.
Врач посмотрел в свой смартфон и утвердительно кивнул головой.
– Останови-ка, Сережа,– машина встала и человек вышел. Вышел и водитель. Останавливались и выходили остальные. Подходили к ним, загораживаясь руками от сорного ветра.
– Что случилось? Связи нет! Да чего мы остановились? Куда мы едем?
– Вы такое видели?– человек показал на обочину дороги. В кювете, почти занесенный песком, лежал деревянный электрический столб с проводами, уходящими дальше, к следующему лежащему электрическому столбу.
На одном из холмов стояла вышка сотовой связи. Столбы вели к ней и левее в поселок.
Они медленно ехали по пустым улицам. В некоторых домах были выбиты стекла, а в других не было оконных рам, а к проемам были насыпаны целые пандусы из камней и веток, двери либо открыты, либо выломаны. Людей, животных, не было никого. По радио в новостях сказали, что операторы подтверждают перебои в работе мобильной связи в сельских округах севера-северо-востока Абайской области. Причина этих нарушений пока не установлена.