Марина Павлова - Зеркало
Прекрасная Бригантина… Невесомый образ мечты…
Эмма и ее младший брат, полноценно ощущая вкус свободы, задорно вышагивали знакомым курсом на пляж. Родители впервые отпустили их вдвоем к знакомой, по некоторым данным дальней родственнице. Станица Старборовская, Черное море – их постоянное, родом из детства место отдыха.
По прибытии отзвонись маме с папой с чердака тети Валиного дома, где связь устойчивая, и дальше гуляй, не хочу.
У всех семьи разные, в нашей пестуют весь детский размер, не только мелкий. Да и ладно, мы детки привычные.
–Эмка, а чудно, правда? Купаться, не слыша голос матери: «Вылезай немедленно!» С упоминанием – какая часть тела у тебя в этот раз больше посинела!
–Вот глупый! Чему ты радуешь, что детство уходит? Нет, в длинную юность верить, конечно, хочется, только мой следующий год – в универе последний. А дальше мозолистая работа протянет к моей беззаботной шее свои деловые руки.
–Ну это к тебе. У меня-то еще четыре крутых года… лета…
–Ты давай без обзорных видов. Смотри не впились тут в какую глупость. Как выкинешь что, сразу отчалишь домой, понял? Радуется он…
С тобой порадуешься, ты, похож, еще матери хуже!
–Хорошо, что ты это понимаешь!
По одному выбрались из недлинного ухоженного садика за заднюю калитку, разошлись с зарослями кустарника, все плотнее обступающим тропинку и…
–Твою же…!
Беззаботный Артем с треском провалился в яму. Выяснилось, что он угодил в отводной ров, выкопанный перед… непривычным сооружением, которое здесь не стояло.
«Смотри куда идешь!, – не удержалась Эмма – выйти из дому не успели, а ты уже завалился»…
Они выбрались на дорогу. Эмма еще вернулась – уронила второе полотенце – знакомо многим отдыхающим, лишней вместимостью впихнутое поверх сумки.
–Фу!
–Оказывается, тут дорогу построили.
–Не ясно зачем. Грунтовка накатанная была, что к пирсу, что к роще…
–Гляжу – народу денег девать некуда.
–Ну местным видней. Только на новую трассу этот новодел не тянет. Сплошь ямы-канавы и размытости. Словно под камеру «на мне экономили на всех этапах строительства». Пожалуй, тут и правда тот случай, когда грунтовка лучше была.
Брат с сестрой перешли дорогу, подняв неожиданно много пыли и начали спускаться вниз, к соседнему рву, когда вровень с ними появилась ниоткуда и улетела в никуда незнакомое авто. Горячий воздух неожиданно сильно спружинил на мах. Эмму едва с ног не смахнуло. Пыль припудрила богато. А машина, словно специально совершив по отношении к девушке мелко-пакостное действие, притормозила в паре метрах перед очередной колдобиной.
«Ничего себе! – возмутилась Эмма – Разве что мы знакомы… но три года месть копить…. Да ну.»
«А недешевая иномарочка… местные поднимаются» – заметил из-за спины Артем.
Пляж после нового варианта дороги еще более обузился. Нескольким семьям и парочке влюбленным его, правда, хватало.
«Где народ?», – подивилась Эмма и устроив на песочную насыпь голову и под все тело полотенце, угнездилась на солнечный релакс.
Несмотря на малочисленность отдыхающих, тишины и покоя на пляже не осталось вовсе. К обеду напрашивались, скорее громко стучались в мозг два вывода.
Если местные и разбогатели, то в разы. Раз отказались от своего главного дохода – летней сдаче жилья.
Второй вывод частично разъяснял первый. Уже час спустя машин по дороге пронеслось больше единиц местного населения, включая малых детей, водительскими навыками не обремененных.
По-прежнему хорошо дышалось разве что в дальнем заплыве. Дневной бриз сносил травленный воздух обратно на берег.
Единственное позитивное явление прошлось вереницей перед глазами – это вышедшая на водные процедуры детская часть семьи Ножкиных, которых за количество отпрысков прозвали Многоножкины.
У станичников считалось проявлением хорошего вкуса путать точное число семьи Многожкиных. Эмме до сих пор не знала правильного количества. От восьми до десяти. Погодки – вся информация.