Лариса Кольцова - Земля – павильон ожиданий

Остров в Тихом океане. «САПФИР» – Сектор адаптации психики и восстановления физического, интеллектуального равновесия.

Рита, – Не ожидал меня здесь встретить? Удивлён?

Венд,– Да. Нет.

Рита,– Да или нет?

Венд,– Не ожидал – да, но не удивился. Удивление – эмоция, а ты эмоций у меня не вызываешь.

Рита,– Надо ли понимать, что я внушаю тебе неприязнь?

Венд,– Вопрос неправильный. Неприязнь тоже эмоция.

Рита,– Ты вправе посещать другого психолога…

Венд,– Отсутствие тёплых эмоций означает лишь то, что в данный момент я не был настроен на встречу со старой подругой. Я пришёл к психологу, который мне абсолютно не нужен, но приходится мириться с заданным алгоритмом работы всего этого заведения. А ты обиделась, что ставит под сомнение твой профессионализм.

Рита,– Я хотела как раз дать тебе положительную эмоцию, наше прошлое доверие…

Венд.– Начинай свой сеанс. Я уже заряжен положительной эмоцией. Ты дала, я взял.

Рита, – Ты не желаешь, чтобы предстоящее общение было доверительным? Не хочешь помнить о нашей прошлой дружбе?

Венд,– Не то, чтобы не хочу, а как-то подзабыл, как именно та дружба себя проявляла? Вот если ты меня поцелуешь, я, может быть, и вспомню… или придёшь ко мне ночью, когда я ощущаю своё одиночество особенно остро и бываю расположен к общению со старыми друзьями женского облика.

Рита, – Я попросила бы соблюдать границы элементарного приличия.

Венд, – Ну, раз уж мы не в тёплой постели, а в строгом кабинете штатного душеведа, пусть будут границы.

Рита, – Рудольф, что ты делаешь? Зачем ты откатил своё кресло в угол? Кресло не средство передвижения! И так менять его необходимо, расшатали вконец.

Венд,– Так ты же потребовала соблюдать дистанцию.

Рита,– Не дистанцию, а приличия. Сядь, где и был! Не дури!

Венд,– Ну вот, теперь я вспомнил твой неподражаемый стиль общения с неслухами. И как ты, хрупкая, чуткая и подавляюще-прекрасная, не устала за столько-то лет от своей каторжной должности? Тебя ведь иной раз и огреть могли за вторжение со своим профессиональным фонариком в чужие-то потёмки.

Рита, – Я надёжно защищена, не переживай.

Венд, – Ну, хорошо. Я за тебя спокоен. Приступим к официозу, раз уж ты отказываешься прийти к своему старому другу в его личный закуток для доверительного общения. Согласись, что ты жалеешь, что всё сказанное всего лишь шутка? А если нет?

Рита,– Дурацкие вопросы не требуют ответов. Я замужняя, а ты, кажется, тоже вроде того, женат.

Венд, – Ты, кажется, соломенная вдова, насколько я осведомлён по поводу участи пропавшего без вести Воронова. А вот я не вроде того, а на самом деле женат, и тебе ничего не кажется.

Рита,– Надо понимать так, что ты так и не развёлся с Клариссой Соловей?

Венд, – Твоя тёзка, – а ты ведь тоже Кларисса, а не Рита, согласно официальным документам, – моя первая жена Кларисса, переименовавшая себя в Лору, действительно, официально со мной так и не развелась. Ей не до того было. А мне и тем более. А уж после её пропажи и официального признания того, что звездолёт, где она и находилась, числится погибшим, я автоматически уже от неё свободен. Да и сын наш совершеннолетний и давно уже отвык от родительской ласки.

Ритта, – К которой он и приучен не был с самого раннего детства.

Венд, – Так и отвыкать легче от того, чего не познал. Уж если я сумел когда-то отвыкнуть от твоих ласк, реально ими избалованный, всё прочее уже и не проблема.

Рита, – Я ознакомилась с закрытой информацией о твоей жизни в Паралее, с той личной трагедией, что ты пережил, потому буду щадить тебя.

Венд, – Любая трагедия не длится бесконечно. После неё наступает какое-никакое, а облегчение. Такое облегчение, как правило, связанное с подъёмом всех сохранившихся в наличии сил, всегда краткосрочно и ему на смену приходит скука. Длительная же и застойная скука всегда трансформируется во всеохватную пошлость. Так что, мне на данный момент скучно. Трагедия – это, когда высокий градус накала всех чувств, а я валяюсь целыми днями как пустой мешок… Отчего-то не возникло у меня всеохватной радости после прибытия на Землю. Вроде бы, должна? А тут, на Земле, как говорят при задушевном общении многие из работающих тут коллег, стало что-то, – причём весьма существенное, – ветшать и тускнеть. Но вот что? Ощущения у многих сходные, а объяснения различные. Похоже на то, что очень значимый объём того, что и принято величать одухотворённым продуктом развития «матушки Материи», если обобщённо и упрощённо – нашей цивилизации, поражён обывательской пошлостью чрезмерно сытого и засыпающего на ходу человечества.