Артур Дойл - Затерянный мир

В тот знаменательный для меня вечер я как обычно долго выслушивал рассуждения мистера Хангертона, отца Глэдис, и не мог дождаться момента, когда он оставит нас наедине. От этого зависела моя дальнейшая судьба. Я решился признаться во всем Глэдис, и теперь надежда на победу боролась в моем сердце со страхом перед поражением.

Мы с Глэдис были хорошими друзьями, но мои чувства к ней выходили за рамки товарищеских отношений, которые я прекрасно мог поддерживать со своими коллегами из «Дейли-гэзетт». Сегодня я решил во что бы то ни стало добиться от нее ответа! Даже если она сочтет, что я недостоин ее любви, отказ все же лучше, чем полная неизвестность.

Мои размышления прервал укоризненный голос Глэдис.

– По-моему, Эдуард, вы собираетесь сделать мне предложение. Но, поверьте, лучше, если все останется по-старому.

– Как вы угадали?! – я был искренне обескуражен.

– Женщины чувствуют такое заранее, – она улыбнулась. – Давайте не будем портить нашу дружбу.

– А что вам мешает полюбить меня?! Моя внешность? Характер?

– Ах, все гораздо сложнее. Я люблю другого.

Я вскочил как ужаленный.

– Успокойтесь, – рассмеялась Глэдис. – Я говорю не о реальном человеке, а о своем идеале.

– А я на него не похож?

– Может быть. Но человек, которого я полюблю, должен совершать великие дела, чтобы отблеск его славы падал и на меня, чтобы мне завидовали и почитали как вдохновительницу его подвигов.

– Ради вас я согласен на все.

– Ради меня не годится, – покачала головой Глэдис. – Мой идеал сам ищет возможность совершить подвиг, потому что иначе не может. Вот вы писали о взрыве на угольной шахте, но не спустились вниз, чтобы помочь задыхающимся от газа людям.

– Я спускался.

– Вы не говорили об этом.

– Что тут особенного? Я репортер, а чтобы написать хороший очерк, надо самому побывать на месте событий.

– Как это неромантично! Смелый поступок из профессионального интереса, и об этом даже никто не узнал. Нет, я выйду замуж только за известного человека!

– Тогда клянусь, мир обо мне услышит! – воскликнул я, не в силах совладать со своим ирландским темпераментом.

– Дерзайте, – моя горячность позабавила Глэдис. – И если вы станете знамениты, у нас будет повод вернуться к сегодняшнему разговору.

С этой минуты я решил использовать любой шанс, чтобы прославить имя моей любимой и добиться ее руки. Я был слишком молод, слишком горяч и слишком влюблен, чтобы думать о том, какие чувства руководили этой девушкой, заставляющей меня рисковать своей жизнью.

– Мистер Мелоун, вы определенно делаете успехи! – приветствовал мое появление в редакции начальник отдела «Последние новости» Мак-Ардл. – Ваши очерки о взрыве в Вигане и пожаре в Саутуорке говорят о задатках хорошего журналиста.

– Благодарю, сэр. В таком случае, может быть, вы дадите мне какое-нибудь опасное и трудное поручение? Обещаю добыть интересный материал.

– Хм, вы хотите свести счеты с жизнью?

– Я не хочу прожить ее зря, сэр!

– И поэтому размечтались о романтических приключениях. Подобные задания, дорогой мой мистер Мелоун, даются тем, кто успел завоевать доверие и внимание читателей, – улыбнулся Мак-Ардл. – Впрочем, как вы смотрите на то, чтобы разоблачить одного завравшегося шарлатана?

– Я готов на все, сэр.

– Тогда отправляйтесь в Энмор-Парк и попробуйте взять интервью у профессора Челленджера.

– Челленджера?! Зоолога, который избил беднягу Бланделлу из «Телеграфа»? – я был несколько озадачен.

– Передумали? – мрачно усмехнулся редактор.

– Отчего же, сэр? Это моя работа.

– Вот и замечательно. Тем более что у вас талант располагать к себе людей. Да и в чувстве такта вам не откажешь. А мы с удовольствием опубликуем подобный материал. Надеюсь, вам повезет больше, чем Бланделлу.

– Но мне ничего не известно об этом человеке.

– Здесь его краткая биография, – Мак-Ардл достал из стола лист бумаги и протянул его мне, – длинный список научных трудов и иностранных обществ, членом которых он является. Думаю, это вам пригодится.