Феликс Рид - За маской силы. Что на самом деле чувствуют мужчины

Когда я стою рядом с переживающими трудности отцами и сыновьями, меня часто охватывает чувство узнавания. Все мужчины – сыновья, и, знают они об этом или нет, большинство сыновей верны. Для меня мой отец представлял собой запутанную смесь жестокости и пафоса. Будучи мальчиком, я впитал в своего героя темную, рваную пустоту, которая преследовала меня почти тридцать лет. Как и другие отцы поступали со своими сыновьями, мой отец – через взгляд в глаза, тон голоса, качество прикосновений – передал мне депрессию, о которой не подозревал, так же уверенно, как его отец передал ее ему – цепь боли, связывающую родителей с детьми через поколения, токсичное наследие.

Оглядываясь назад, я понимаю, что, помимо прочих причин, я стал психотерапевтом, чтобы развить навыки, необходимые для исцеления собственного отца, – исцеления хотя бы настолько, чтобы он смог поговорить со мной. Мне нужно было узнать о его жизни, чтобы понять его жестокость и умерить свою ненависть к нему. Поначалу я делал это неосознанно, не из большой любви к нему, а из инстинкта самосохранения. Я хотел, чтобы наследие прекратилось.

Можно было бы подумать, что в своей работе я проявляю особую чувствительность к проблемам депрессии у мужчин, но поначалу я этого не делал. Несмотря на с таким трудом приобретенные личные знания, прошли годы, прежде чем я нашла в себе смелость предложить своим пациентам пройти тот же путь, что прошла я. Я не была готова, ни по образованию, ни по опыту, проникнуть так глубоко во внутреннюю боль мужчины – чтобы удержать его и противостоять ему там. Столкнувшись со скрытой хрупкостью мужчин, я, как и большинство терапевтов – да, впрочем, и большинство людей в нашей культуре, – негласно училась защищать их. Меня также учили, что депрессия – это преимущественно женское заболевание, что уровень депрессии среди женщин в два-четыре раза выше, чем среди мужчин. Когда я только начинал свою клиническую практику, я верил в простоту таких цифр, но двадцать лет работы с мужчинами и их семьями привели меня к мысли, что реальная история этого расстройства гораздо сложнее.

В нашем обществе существует ужасный сговор, культурное сокрытие депрессии у мужчин.

Одна из ироний мужской депрессии заключается в том, что те самые силы, которые способствуют ее возникновению, не дают нам ее увидеть. Мужчины не должны быть уязвимыми. Боль – это то, над чем мы должны возвышаться. Тот, кого она свалила, скорее всего, будет считать себя позорным, как и его семья, друзья и даже специалисты в области психического здоровья. И все же я считаю, что именно эта тайная боль лежит в основе многих трудностей в жизни мужчин. Скрытая депрессия приводит к ряду проблем, которые мы считаем типично мужскими: физические заболевания, злоупотребление алкоголем и наркотиками, домашнее насилие, неудачи в интимной жизни, самосаботаж в карьере.

Мы склонны не признавать депрессию у мужчин, потому что само расстройство воспринимается как нечто не мужественное. Депрессия для многих несет на себе двойное пятно – клеймо психического заболевания и клеймо "женской" эмоциональности. Те, кто состоит в отношениях с депрессивным мужчиной, сами часто оказываются перед болезненной дилеммой. Они могут либо противостоять его состоянию – что может еще больше опозорить его, – либо сговориться с ним о его минимизации, что не дает никакой надежды на облегчение. Депрессия у мужчин – состояние, переживаемое одновременно как стыд и позор, – в значительной степени остается непризнанной как самими страдающими мужчинами, так и теми, кто их окружает. И все же влияние этого скрытого состояния огромно.

По оценкам, ежегодно одиннадцать миллионов человек страдают от депрессии. Совокупный эффект от потери производительности и медицинских расходов из-за депрессии обходится Соединенным Штатам в 47 миллиардов долларов в год – наравне с сердечно-сосудистыми заболеваниями. И все же это заболевание в большинстве случаев остается недиагностированным. От 60 до 80 процентов людей с депрессией никогда не обращаются за помощью. Молчание о депрессии тем более душераздирающе, что ее лечение имеет высокий процент успеха. По современным оценкам, при сочетании психотерапии и медикаментов от 80 до 90 процентов пациентов с депрессией могут получить облегчение – если они попросят об этом. Моя работа с мужчинами и их семьями показала мне, что наряду с нежеланием признавать депрессию мы также часто не можем выявить это расстройство, поскольку у мужчин депрессия проявляется иначе, чем у женщин.