Михаил Теверовский - Я знаю, где она…
Пролог
«Где она? Где же она?» – этот вопрос отчаянно пульсировал в моем сознании, срываясь на крик в сердце. Разрывая его. Я пытался бежать, еле переставляя свои непослушные, подкашивающиеся ноги. Где-то глубоко внутри меня ещё теплилась последняя надежда, что я ошибаюсь. И лишь она помогала мне сделать ещё один шаг, а после него ещё один. И ещё, и ещё шаг за шагом. Надежда подкрепляла мои последние силы, готовые оборваться в любую секунду. Предгрозовой раскаленный тяжелый воздух давил на мои легкие, дышать становилось всё сложнее и сложнее, усиливающийся ветер терзал кожу, натянутую и вспухшую в местах синяков и ссадин.
В изнеможении я со всего маха налетел на дерево, разбив скулу, и едва удержался на ногах, обхватив руками ствол, обросший мхом и царапающий ладони корой. «Я уже близко» – разящим ударом промелькнула в сознании мысль, отдаваясь буквально прорезавшими мозг пульсациями. Голова гудела и, казалось, готова была разорваться на части.
Я поднял глаза на темнеющее небо, затянутое чёрными кружевами облаков. Несколько капель, разбиваясь на мириады осколков, упали на лоб и зашуршали по пожухлым листьям. Деревья вокруг шумели всё громче, раскачиваясь всё сильнее и сильнее. Я нащупал рукоять револьвера в кармане. Мертвый холод железа придал мне немного сил, и я неимоверным усилием продолжил свой путь. Во мне укреплялось чувство, что с каждой минутой, каждой секундой я все ближе и ближе, и страх того, что меня ждет, пожирал душу всё сильнее. Ветки хлестали по рукам, шее, лицу – но я продолжал, изо всех сил напрягая слабеющие мышцы, упорно двигаться вперёд. Дальше и дальше.
Наконец, я выбрался на небольшую поляну, на которую сквозь тучи ещё падали последние лучи солнца, слабо освещая её в наступающем мраке. Тёмные стволы деревьев окружали поляну плотным кольцом, с каждым новым порывом ветра всё усиливая и убыстряя свой безумный танец, сопровождаемый визжащим скрипом и шелестом веток и листьев, срываемых и падающих круговоротом вниз. А почти в самом центре поляны одиноко лежал замшелый, высотой с человека, с редкими выступами матово-серый валун. Её любимое место. Без сил я упал на землю рядом с камнем, опершись об него спиной.
– Я знаю, где она… – тихо прошептал я, закрыв лицо руками.
Последние дни связались в единое целое, я как будто пережил каждый из них ещё раз, вспомнил все мельчайшие подробности. В одно мгновение. И я знал, что мне делать дальше. Это знание одновременно страшило и притягивало к себе непреодолимой силой. У меня нет выбора. Но с другой стороны, только теперь я сам был творцом своей судьбы.
За четыре дня до…
Теверовская Е.Г.
Дейв
– Опять спите на рабочем месте, мистер Дейв?
Я моментально проснулся, дернувшись так сильно, что чуть не разбил коленку о край своего громоздкого деревянного стола, который сразу же убедил меня в том, что я на самом деле нахожусь в офисе, а не дома в уютной постели под мягким тёплым одеялом или хотя бы на диванчике в гостиной. Самым же страшным был тот факт, что больше никто не мог заорать таким ворчливо-визгливым голосом мне прямо на ухо, да ещё с этой дурацкой приставкой «мистер», кроме как моя стервозная начальница, Бетти Строудфорд. Ей совсем недавно перевалило за пятьдесят – но из-за довольно удручающего внешнего вида, отсутствия маломальского умения держать себя, да и просто-напросто отсутствия понимания того, как надо вести себя с другими, чужими тебе, людьми, почти все в офисе называли её не иначе, как «старая грымза». Исключая небольшую горстку лизоблюдов. И за спиной, разумеется. Чтобы продолжать чувствовать себя молодой, наполненной влияния и даже всемогущества, она кружила по всему офису, когда ей заблагорассудится и выискивала нарушителей: не заправленная рубашка, чрезмерно долгий кофе-брейк, расстёгнутая верхняя пуговица, разговор по мобильному телефону в течение рабочего дня. У пойманных Строудфорд выпивала всю кровь и последние силы. Сон на рабочем месте, по многочисленным предположениям и слухам, карался же смертной казнью – но на деле пока что, по крайней мере, опровержения или подтверждения данной гипотезы произведено не было в связи с отсутствием добровольцев для проведения подобного эксперимента. Иногда я задумывался о том, в какой же момент из милого доброго ребёнка могла произойти метаморфоза в валькирию, ненавидимую всеми? Хотя, возможно, она была такой с детства, вечно недовольной и невозможно гадкой. И в эту самую секунду это нечеловеческое существо с большой вероятностью могло стоять прямо за готовящимся к небесной каре мной. Ну-у… или это могла быть Шерон, которую, на своё счастье, я и увидел прямо рядом с собой, когда зрение всё же сфокусировалось после непродолжительного сна лицом прямо на руке и довольно-таки болезненного удара коленкой об стол.