Гела Бахтина - Вятичи. Вторая часть

Из истории становления древней Руси, Вятичи населяли бассейны рек Угры, Жиздры, истока Десны, Оки, вплоть до притока в неё Москвы к началу IX века. Как и у прочих славян, управление осуществлялось вечем и князьями. Находки многочисленных монетных кладов свидетельствуют об участии общин в международной торговле.

Вятичи, по всей видимости, были и наиболее многочисленным славянским племенем, что мы видим по современной карте их расселения – Московская, Тульская, Калужская, Орловская, Рязанская области – все относились к землям вятичей. Эти места славились своими природными богатствами, а проживающее на них племя – своей силой и стойкостью в бою, мудростью в торговле и высокими достижениями в самых разных областях. Археологи обнаружили многочисленные мастерские их кузнецов, гончаров, ювелиров… а также металлургов! Кстати, металлурги вятичей работали на местном сырье – болотной руде, что делало их племя независимым. Известно, что они успешно торговали с самыми разными странами и регионами – от Западной Европы до арабского мира, где изделия оружейников и ювелиров вятичей ценились ничуть не меньше, чем природные богатства Руси – меха, мед, и воск.

Ко времени утверждения князем Олегом Вещим в IX веке Древнерусского государства (из полян, словен, кривичей, радимичей, северян, дреговичей и древлян) со столицей в Киеве, вятичи не входили в состав Древнерусского государства.

В 964—966 (либо 968—969) годах в результате походов князя Святослава вятичи были впервые подчинены Киевской Руси. Сын Святослава – Владимир – вновь воевал с вятичами и наложил на них дань в 981 году. Они восстали, и в 982 году их пришлось завоёвывать снова. Во время усобиц XII века упоминаются города вятичей, возникшие в более ранние эпохи.

В последний раз вятичи упоминаются летописью под своим племенным именем в 1197 году. Археологически наследие вятичей в культуре русского населения прослеживается до XVII века.

Владимир, после того, как обустроился в Чернигове, получил приглашение от отца и, немедля, направился к нему с визитом. Всеволод встретил его, как полагается Великому князю Руси, важно, с достоинством, приняв сына в главной светлице, только что отделанных резьбой с позолотой, новых княжеских хором. На стенах висели великолепно созданные художниками из Византии картины с воспроизводством великих битв и сражений, среди коих Георгий Победоносец разил копьём змея. Мельком взглянув на всю эту красоту, Мономах проследовал к длинному деревянному столу, накрытому льняной скатертью, вышитой суздальскими мастерами, за которым уже сидел Всеволод, разговаривая, за кружкой иноземного вина, со своими приближёнными. Увидев сына, вошедшего в зал, князь Киевский, прервал, на время, разговор и, указав ему на почётное место за столом, проговорил:

– Присаживайся, Владимир! Выпей с дороги хорошего вина. Мне его купцы с Греции привезли.

Услужливая дворовая челядь, тут же, налила в кубок Князю Черниговскому хмельного напитка, которым тот, лишь смочил губы, поставив посудину на место. Всеволод понял, что сын приехал не за тем, чтобы распивать с ним вино, а потому, поднявшись из-за стола, вымолвил:

– Ну что ж! На этом, сегодня мы и закончим! Все свободны!

Бояре и дворовые, раскланиваясь, попятились к выходу, а хозяин, уже не обращая на них внимания, повернулся к сыну и заговорил:

– Как ты обустроился в Чернигове, сын мой?

– Слава богу, всё хорошо!

Ответил Владимир, перекрестившись и взглянув на Князя, промолвил:

– Но, я думаю, не затем, чтобы узнать про моё здоровье и быт мой Черниговский, позвал ты меня к себе, отец!

Всеволод, усмехнулся этому замечанию и протянул:

– Эко, как мы в делах погрязли, что отцу с сыном о жизни и подумать некогда. Вон, каков ты стал! А ведь ещё недавно на руках тебя нянчил. Да! Время идёт! И грешно оставлять на потом не решённые вопросы, которые обременяют нашу грешную жизнь.