И. Воронина - Второй практикум. Пятнистая маска

– О чём вы только думали?!

Девушка, одетая в разноцветное платье, даже вскочила от избытка эмоций. Тяжёлый благовонный воздух задрожал от силы её голоса, в зале запахло дождём. В темноте угольно-чёрное лицо девушки было едва различимо, только глаза её яростно сверкали, да ровным светом сияло цветастое одеяние.

Напротив неё на полу сидел мужчина с кроваво-красными волосами, одетый в длинную белую льняную набедренную повязку, разложенную на полу красивыми складками. При этом выкрике он досадливо поморщился.

– Объяснитесь. Не люблю, когда на меня кричат незаконченными фразами! – рявкнул он.

– Вы отправили на практику первоклассницу! Прошу меня простить, но Вы совершенно лишились рассудка! – строгим голосом скороговоркой выпалила длинношеяя японка.

Её речь звучала сердитым стаккато: «тра-та-та-та»! Собравшиеся поддержали её одобрительным гулом.

– Вы забываетесь! – рявкнул директор.

– Кто забывается?! Группу по возвращении пришлось отправлять в медкабинет полным составом! – снова не выдержала чернокожая девушка.

– Никто не пострадал! – отрезал директор.

– Как это не пострадал?! Все до единого были ранены! Один из мальчиков чуть не умер! – взорвалась красивая черноглазая девушка в богатых серебряных украшениях.

– Этому мальчику шестнадцать лет! Он не ребёнок! – поморщился директор.

– А кто же он по-вашему?! – резко спросила японка.

– Давно ли было, что дети в этом возрасте вполне законно призывались на войну? – расхохотался сидевший наособицу черноволосый красавец в кожаных одеждах.

– Вы ещё на войну их отправьте, чтоб меня! – зло фыркнул кряжистый бородач в простой белой рубахе.

– Это – практика. Она создана для того, чтобы практиковаться! Там может случиться всё, что угодно! – повысил голос директор.

Нестройный гул голосов, наполненных возмущением, разнёсся по залу, не рождая эха.

– Нападение ракшасов – это ваших рук дело? – вдруг сухим голосом спросил смуглый длинноносый толстяк.

При этих словах собрание мгновенно накрыла тишина. Все всматривались в лицо красноволосого директора в ожидании его ответа. Запахло озоном и дымом, между сидящими начали проскакивать мелкие электрические разряды. Никто не обращал на них внимания.

– Никоим образом не имею к этому отношения, – ровно ответил директор.

Лицо его было невозмутимым. Собравшиеся безмолвствовали, но напряжение висело в воздухе. Где-то на грани слышимости трещали молнии. Зал был заполнен шумом дыхания рассерженных мужчин и женщин.

– Почему же тогда Вы не позволили сказать Богданову надеть обратно кулон? – тихо спросила смуглая женщина с ярко подведёнными глазами.

– Ты – моя подчинённая! – возмутился директор.

– Только не здесь, – парировала женщина.

На этот раз директор на долю секунды запнулся. Едва заметно, но достаточно, чтобы поселить в умах присутствующих смутное беспокойство.

– Это будет вмешательством в практику, – наконец ответил он.

– Вы грешите против Истины! – возразила женщина. – Вы не хуже меня знаете, что это – забота о личной безопасности сотрудника, а не вмешательство в практику!

По тёмному залу пронёсся одобрительный гул. Директор окинул собравшихся, и лицо его исказилось от злости.

– Таково моё решение! И у него есть причина!

– Мне иногда непонятно, на чьей Вы стороне! – рыкнул бородач.

– Очень опасное высказывание… – угрожающе прошипел директор.

– Зато честное! – не унимался бородач.

– Честность не повышает благосостояние! В отличие от молчания, – процедил директор.

– Похоже, что мне нужны деньги? – иронично спросил бородач.

– Похоже, что Вам нужен принудительный отпуск и выговор! – взъярился директор.

Бородач всхрапнул, но возражений не последовало.

– Чего Вы добиваетесь, господин директор? – тихо прошелестела японка.

– Того же, чего и всегда! Чтобы достойные ученики получили максимально возможный опыт! – рыкнул директор.

– Ценой своих жизней?! – выкрикнула чернокожая.