Ольга_Кобзева - Второе дыхание

- Вик, ты скоро?

- Прости, - пропыхтела, с трудом переставляя колесики инвалидной коляски, застревающие в высоком ворсе ковролина.

- Милая, мы уберем его, - заметила в дверях Инну. Она смотрела на меня виновато. – Мне сейчас тяжело, придется дождаться Рому.

- Все в порядке, - подняла глаза, выдавливая улыбку. – Приноровлюсь.

- Давай я пока помогу, - Инна отложила тарелку и полотенце, которые держала в руках, взялась за ручки у меня за спиной. Вместе сумели преодолеть сложный участок.

- Спасибо, - кивнула, стараясь не расплакаться.

Неужели теперь моя жизнь будет такой? Полная немощь и зависимость от других!

- Вика, ну ты чего? – Инна присела рядом, безошибочно уловив мое состояние. Провела по стремительно намокающей щеке ладонью, стирая соленую влагу. – Вик, ты не одна, мы рядом. Поможем, поддержим.

- Неужели… - всхлипнула. – Неужели это конец? Не хочу верить, что больше никогда не смогу встать на ноги! Просто не хочу в это верить!

- Подожди себя хоронить! – разозлилась подруга. Она всегда злилась, если у меня опускались руки. Пусть такое настроение накатывало нечасто, все же иногда случалось. – Ну-ка, давай! – подхватила меня под руки, заставляя подняться. – Умница! Вот видишь!

- Ин, не стоит, тебе нельзя поднимать тяжести, - попыталась остановить беременную женщину.

- Я и не поднимаю, ты сама стоишь! Давай сделаем пару шагов, доктор сказал, нужно напрягать мышцы. Вот так, умница! И чтобы я больше не слышала похоронного марша в этом доме! – резко заявила она, отпуская мои руки и отходя на шаг. – Держись за стену, пойдем на кухню. Пока ты можешь ходить, Вика, как бы тяжело и больно ни было, нужно ходить!

Каждый шаг, который я делала, самый крохотный, медленный давался мне с титаническими усилиями. Еще три года назад я бегала в парке, всего три года назад! Теперь же, наступая на стопу и чувствуя, что колени подгибаются, икры дрожат от напряжения, а ноги от бедра простреливает жгучей болью, нет-нет да и думала, что не смогу, не справлюсь.

Если бы не Инна с Ромой, меня ждал бы дом инвалидов. Еще, кстати, может и ждет. У ребят родится малыш, им станет не до меня, кому нужен инвалид в квартире?

Дойдя на кухню, тяжело рухнула на стул, украдкой вытирая слезы. Эти уже не от отчаяния, эти как раз от боли. Ноги выворачивало наизнанку. В покое они почти не болели, но стоило натрудить, как вот сейчас, и их словно в мясорубке прокручивало. Самое страшное, что недавно те же симптомы я стала испытывать и в плечах. Раньше руками я двигала свободно, но в последнее время они тоже стали болеть. Напрягать их становилось все сложнее. Гнала от себя эти мысли, ведь если все время думать о своем недуге, можно сойти с ума. Инна права, нужно жить, пока могу. Это все, что от меня зависит, больше ничего.

- Толкнулся! – Инна замерла, опустив ладонь на живот. – Вик, он толкнулся! Хочешь потрогать?

- Конечно! Почему ты уверена, что это мальчик? – спросила, опустив ладонь на все еще маловыпирающий животик подруги, прислушиваясь к тому, что чувствую. И ощутила! – Толкнулся! – подняла глаза на будущую мамочку. – И правда толкнулся.

- Большой уже, - улыбнулась Инна, став еще красивее. – Мне все равно, кто это, Вик. Мальчик или девочка, главное, чтобы был здоровенький. Прости, - тут же смутилась она, поняв, что сказала.

- За что? Все верно - главное, чтобы родился здоровым. Когда возвращается Рома?

- Завтра, - Инна отошла к плите. – Блинчики или яичница?

- Блинчики! Только немного, а то меня разнесет так, что в коляску не помещусь.

- Не преувеличивай, - махнула рукой подруга. - Тебе до этого состояния как до Луны пешком!

Инна – старшая сестра моей бывшей подруги. Бывшей, потому что полгода назад Светка вышла замуж за парня, с которым мы встречались с девятого класса. Три года. Он ушел в армию, я поступила в универ. Когда Дима вернулся, отслужив, я была на практике в Питере, круг общения остался прежним. Честно говоря, я даже не придала особого значения тому, что он проводит много времени со Светой, ведь мы и раньше гуляли все вместе. Только вот когда я вернулась с практики оба прятали глаза, да и вообще вели себя странно.