Николай Герасимов - Вся жизнь как подарок судьбы
© Герасимов Н. Н., 2021
Фото из архива автора
Фото на обложке: Valerija Polakovska/Shutterstock.com
Эта книга посвящается моим учителям, как школьным, так и встреченным по жизни.
Все они хотели, чтобы я оставался Человеком.
Я родился в Иванове, в 1936 году, 7 марта, в 23 часа 40 минут. Акушеры якобы сказали: будь я девчонкой, рождение записали бы восьмым марта. Значит, моё везение началось уже с появления на свет мальчишкой, а красивых девчонок, это знали все, в моём родном городе и так всегда было с избытком. Сейчас с Ивановым, кроме родительских могил и воспоминаний, меня вроде как ничего больше не связывает. Последние десятилетия, прилетая на родину, проезжаю его напролёт, торопясь в город Фурманов. Оттуда родом моя жена Аля, сейчас здесь живут многие её родственники; только вот моя сестра Лида, пожив тут несколько лет, надумала вернуться в Иваново. А воспоминания о юных ивановских годах говорят о таких кульбитах в начале моей жизни, которые могли отравить, сделать горькими существование и моё, и близких, родных мне людей.
Как-то, немало уже лет назад, я решил навестить Воробьёво – окраинный район родного города. Здесь, на 6-й Березниковской улице, я провёл свои самые заметные юношеские годы. Наш дом, уже сильно постаревший, остаётся на своём месте, только найти его сейчас можно на улице Генерала Белова. Другие Березниковские переименовывать пока не стали.
Я в медвежьих объятиях. Мне скоро 1 год
Ностальгические нотки вели меня к тем, с кем когда-то я встречался едва ли не каждый день. В этот раз мне было уже порядочно за шестьдесят, но чувствовал я себя вполне прилично. Те же, кого бы хотел увидеть, все моложе. Интересно, как устроились их жизни, какими они стали сейчас?
К своему удивлению, из всех прежних товарищей и просто знакомых я застал только Валерия и его жену Людмилу Колосовых, живущих на параллельной нашей улице 5-й Березниковской. Я и Валька Колос, как все тогда его называли, были просто хорошими товарищами, ещё пацанами мы с ним вместе лазили с ружьями по болотам, играли «под интерес» в карты. В соседскую девчонку, подругу моей сестры Люську, он был влюблён, я думаю, с самого раннего детства. И сейчас мне было очень приятно видеть в здравии эту добрую семью, пронёсшую свою любовь через всю жизнь.
Было по-летнему тепло, но улица почему-то больше не шумела детскими голосами. Никого!
А где наши бывшие добрые знакомые, где тогдашние девчонки? Здесь же сейчас тихо живут в знакомых мне старых или в этих вот вновь построенных, закрытых глухими заборами домах? «Так почти всех, о ком ты спрашиваешь, уже нет, – говорит Валентин, – их совсем нет… умерли… и некоторые уже давно».
Но как же так? Ведь многие из них только-только родились, когда я был мальчишкой. Другие едва пришли в этот замечательный мир, когда я уже стал парнем. И тех девчонок нет, которые меня любили. Нет круглолицей Вальки, милой девочки Ляльки. Неужели и Фаи нет? И Машеньки Шуваловой тоже?! Как же так? Вдруг – и исчезли! Так рано!
Значит, не зря мы так часто слышим горестные слова пожилых людей: «Жизнь пролетела как один день. Вроде и не жили совсем». Именно в этот раз я, кажется, осмыслил эти горькие вздохи совсем не таких ещё старых, но буквально высосанных жизнью, усталых людей.
Те визжащие от первых детских восторгов девчонки, к счастью, ещё не знали, как молниеносно пролетят их дошкольные годы. И вот уже каждое утро они должны идти на свою первую «работу» – в школу. Идут потому, что так надо, что образование действительно нужно. Лично мне, иногда с подсказки добрых людей, пришлось убедиться в этом за свою жизнь не раз. А как же эти, кого сейчас уже «совсем нет»? Большинство по бедности, другие потому, что не встретили в нужное время, как я, добрых наставников, не смогли осилить десятилетку, ушли в ПТУ, ФЗУ, техникумы. И потом сразу же на работу. Им хотелось самостоятельности, какой-никакой собственной заработанной «копейки». Зимой утром, ещё почти в ночи, по морозу бегом на работу – в цеха, на фабрики, в грохот ткацких, прядильных станков, в матерщину мастеров. Вечером опять работать, уже дома, и, наконец, совсем без сил в кровать… Завтра… Да что завтра! Так будет и послезавтра, и через месяц, и через годы.