Геннадий Тарасов - Встретимся в раю, дорогой
Добро пожаловать в Лимбонго!
– Добро пожаловать в Лимбонго! Место, где каждый получает по заслугам!
«Что это? Кто это?» – всколыхнулось и откликнулось на внешний раздражитель беспокойное сознание.
Источник звука находился совсем рядом, оценил Сан Саныч, хотя ощущение было таким, будто слова, минуя уши, попадали прямо в мозг. Слух восстановился прежде, чем вернулось зрение, поэтому говорившего он не видел. Слова, только слова. Да и те прозвучали слишком громко и напористо, ударили в голову, будто железный лом в медный колокол.
Бум-м-м-м!!!
Все-таки Автомон Иванович был прав, это все равно, что умереть. Полное осознание своего небытия. Кроме этого – ничего, ни чувств, ни мыслей. Еще невыносимый холод и сквозняк одиночества. Неужели этим, в конце концов, все и закончится? Бр-р-р! Пусть все длилось какой-то миг, у него не было ни малейшего желания возвращаться в этот ужас. Ни малейшего!
Он вспомнил! Войдя в тоннель – на той стороне – он умер. Ощущение умирания ему теперь не забыть никогда. Как и свет в конце тоннеля, и сопровождающего рядом. И еще мысль. Помнится, он все удивлялся: «Неужели действительно вся та безумная бесконечная пляска была нужна для того, чтобы вызвать на рандеву смерть? И чтобы, придя, она была благосклонной?»
И что же, она действительно была благосклонной?
Ну, если не утащила в могилу, а отвела в Лимб, видимо, так. Хотя, еще вопрос, что было бы лучше.
Постепенно гул в голове затих, мерцание перед глазами тоже прекратилось. Эта мишурная пелена опустилась, истаяла, и тогда он обнаружил, что стоит, преклонив колено, на ровной каменистой площадке, края которой терялись в обложном сумраке. Ловя и фиксируя ощущения тела, с которыми все же что-то было не так, он осторожно выпрямился, поднялся на ноги, и тогда уже огляделся лучше.
Серая пустошь под темными небесами, какие-то развалины поодаль, или холмы, не разобрать – и никакого тоннеля, ни слева, ни справа, ни сквозь. А ведь он был уверен, что его затянуло именно в тоннель. Там, на той стороне. Вряд ли ему скоро удастся забыть ту скользкую горловину, втянувшую его в себя точно гигантский пылесос…
Уверен? Да ладно! Уверен он… В чем? Ты, вообще-то, до самого отправления ни во что не верил. Ну и что скажешь теперь?
Теперь… Это о времени? Ощущение такое, будто его вовсе нет, точно оно остановилось. За-мер-ло…
Он стоял посреди каменного лабиринта, похожего на тот, другой, из центра которого его путешествие началось. Там еще был, мать его, тоннель! Не могло же ему показаться, в самом деле. Или могло? Вообще, он, конечно, не специалист в этом вопросе, но, кажется, что все шаманские лабиринты устроены по одному образцу. Что тот, что этот. И, чисто внешне, меньше всего они похожи именно на лабиринты – так, гладкие спирали без разветвлений, выложенные из валунов разной величины. Но заблудиться в них можно не хуже, чем в самом настоящем, классическом, вроде Минойского, это он испытал лично. Душа там в какой-то момент перестает себя осознавать, обособляется от тела и разума – и вот тебя уже нет, ты пропал.
То есть, сложность узора, заковыристость завитков дело второе. Главное, знать верное направление. Если не знаешь, легко с прямой дороги сбиться, заблудиться и пропасть между двух камней.
– Сюда идите, – вновь его позвал неведомый голос. Сан Саныч посмотрел в направлении источника звука. Направление он определял четко, но встречающий скрывался в перемежающемся сумраке, различить его среди других блуждавших вокруг теней не представлялось возможным.
– По спирали, по спирали, – прозвучала очередная подсказка.
Вообще-то, он вовсе не рассчитывал на дружеский и благосклонный прием. Чужак есть чужак, тут все понятно. Тем более, незваный. Может, и не хуже татарина, но и не лучше, на уровне. И план у него был как раз сразу уйти в тень, мимикрировать, залечь на дно – спрятаться, одним словом, но, черт возьми, он оказался так ошеломлен переходом и всей происшедшей пертурбацией, что ни на что такое оказался не способен. Во всяком случае, пока. В результате чего был немедленно обнаружен и идентифицирован.