Лена Поллина - Врач из мира мёртвых

Все события вымышлены, любые совпадения случайны.

В тексте романа присутствовуют сцены вскрытия. Для особо впечатлительных буду выделять их другим шрифтом и обозначать начало и конец звездочкой.

Так же в профессии героя могут быть допущения в угоду сюжета.

***

*Захожу в секционку и принимаюсь бездумно натягивать перчатки и фартук.

Удушливый запах крови, привычно врезается в ноздри, но рвотных позывов уже давно не вызывает.

У нас и не такие запахи тут бывают...

На залитых кровью столах лежат уже обнаженные, выпотрошенные тела с зияющими красными дырами.

Органокомплекс извлечен умелой рукой моего верного помощника-санитара Степана и лежит в ногах моих сегодняшних " пациентов".

Для обычного человека эта картинка наведет жутчайший ужас, для меня-это рабочие будни.

Обвожу глазами зал, оценивая сколько у меня сегодня исследований, но замираю

когда они впиваются в бледное, женское тело с трупным оттенком синюшности.

Дернув кадыком, пытаюсь взять себя в руки.

Со смертью я на "эй, ты", ведь эта старушка подкидывает мне работу каждый день.

В судебной медицине я уже пять лет и многое видел.

Я вскрывал младенцев, молодых, красивых девчонок и пацанов, людей, которых безжалостно переехал поезд и тех, кого нашли в лесополосе год спустя.

Для меня уже давно покойники, мирно ожидающие меня на секционном столе не воспринимаются, как люди. Это объект исследования. Не более. Никаких эмоций и параллей с личным.

В общем, видел я достаточно, для того что бы не округлять глаза при осмотре нового " пациента", но именно сейчас я не могу прикоснуться к телу, которое лежит на первом столе.

– Тёмыч, ну чё, работаем?– кивает Степан на труп девчонки, держа возле ее головы инструмент.

Я знаю, что он должен сделать.

Я знаю, что должен сделать я.

Блядь...

На несколько секунд превращаюсь в безмозглый овощ.

Ползу глазами по когда-то ухоженным тоненьким пальчикам, цепляя взглядом все родинки, незначительные шрамы...

Херня это все!

Я не знаю ее тела, я никогда его не видел.

Отвернувшись, часто дышу, стараясь усмирить выпрыгивающее из груди сердце.

Я не могу отказаться от трупа. Права не имею. Она мне никто. Никто, мать твою! Тогда почему такая херня внутри твориться?

– Артём Константинович...Все в порядке?– подаёт голос Марина, наш лаборант, но я проигнорировав ее беспокойство хрипло произношу, обращаясь к Стёпке.

– Поверни ко мне ее голову...

Черт...

Горло моментально пересыхает, а пульс долбит так, словно это мое первое вскрытие.

Опустив веки пытаюсь взять себя в руки, впервые боясь взглянуть в глаза покойнику.

А вдруг...это и правда она?

*

Артём Неустроев

– А мама говорит, что девочек обзывать не хорошо, но я одну сегодня назвал " обезъяной"...– признается Максим, ковыряя колесо игрушечной машинки.

Вздохнув, ловлю в зеркале заднего вида виноватую мордашку симпатичного пятилетнего мальчугана которого я, вроде как должен воспитывать, но у меня это не всегда получается.

Что я ему могу сказать? Некоторые девочки порой и правда заслуживают хорошей встряски. Я тоже одну давно хочу обозвать и увы, не только обезьяной

Но мы, мужики вроде как джентельмены. Беречь девчонок должны, на руках носить и все такое.

Тарабаню по рулю пальцами, обдумывая, как бы нам с Максом обогнуть назревающую пробку.

Выехали из дома мы сегодня поздно, а это значит, что я могу опаздать на работу.

– Это ты зря, конечно...Больше не обзывайся, хорошо?– прошу примирительно, вновь косясь на малого.

Он, вздохнув соглашается и я очень надеюсь, что подобного больше не повторится.

Нам с Дашкой по хорошему счету надо больше внимание Максу уделять, но мы пашем без отпусков и выходных.

– Только ты маме не говори...– доносится с заднего сидения, в тот момент когда я, совершив запрещенный маневр, нагло выруливаю на тротуар и быстро по нему проехав пару метров, сворачиваю у светофора.

Макс, округлив глаза наблюдает, как из окна нам грозит кулаком какой-то мужик в черной бесболке и я вновь смотрю в зеркало заднего вида, хмыкнув.