Антология, Владимир Вениаминович Агеносов - Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции.
Ассоциация исследователей российского общества
(АИРО-XXI)
Подготовка Антологии осуществлялась в течение пяти лет работы автора-составителя в ИМПЭ им. А.С. Грибоедова.
Заключительная работа над книгой проводилась в течение трех лет работы в Renmin University of China (КНР), создавшем для этого самые благоприятные условия.
© Агеносов В.В., 2014
© АИРО-XXI, 2014
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021
Несколько слов об архипелаге Ди-Пи и его писателях
«Вспомните о нас, люди» – так назвал свои мемуары о годах, проведенных в фашистском плену, ученый-литературовед Степан Иванович Шешуков. Ему еще «повезло». Огромная рана на ноге, так и незажившая до самой смерти, позволила избежать советского ГУЛАГа. После XX съезда КПСС Шешукова восстановили в партии, позволили, хотя и не без сопротивления, издать ставшую литературоведческой сенсацией книгу «Неистовые ревнители», защитить докторскую диссертацию. И даже наградили орденом Знак Почета. Предлагалась более высокая награда, но члены парткома, обсуждавшие этот вопрос, прямо сказали: всё-таки был в плену.
Другим бывшим военнопленным повезло меньше. Одни прямо из фашистских лагерей переместились в советские. Вторые отправились в штрафные батальоны кровью смывать несуществующую вину. Даже те, кого подростками отправили батрачить на Германию, оказались надолго ущемленными в правах: их не принимали в высшие учебные заведения, предоставляли самую грязную работу. Впрочем, и здесь с годами, с запозданием, справедливость восторжествовала: и бывшие военнопленные, и бывшие рабы признаны участниками Великой Отечественной войны. Только вот воспользоваться своими правами довелось немногим: большинство ушло из жизни раньше, чем их вернули из небытия.
Даже тем, кто сотрудничал с оккупантами, вышла поблажка: Президиум Верховного Совета СССР Указом от 17 сентября 1955 года их амнистировал.
И лишь те, кто, пройдя все муки войны и неметчины, остался на чужбине, по-прежнему прокляты и забыты. Что мы знаем о них, об их жизни после Победы союзников над фашистской Германией? Практически ничего.
Вот лишь некоторые сведения из вышедшего 1948 году в парижском издательстве «Clermont» сборника статей и материалов «Перемещенные лица»[1]. К 1947 году по неполным данным в Германии находилось «приблизительно 300.000 советских граждан…»[2].
Автор монографии «Жертвы двух диктатур»[3] Павел Полян, опираясь на секретные сведения органов НКВД, называет другую цифру: на 1 января 1952 года в Европе оставалось 451.561 человек. Однако именно точность этой цифры вплоть до одного человека позволяет усомниться в ее достоверности. Совершенно очевидно, что какая-то часть ди-пийцев[4] сумела уклониться от регистрации в советских органах.
В статье В.П. Наумова и Л.Е. Решина «Репрессии по отношению к советским военнопленным и гражданским репатриантам в СССР (1941–1956)», конкретизируется: из 452 тысяч перемещенных граждан из СССР 170 тысяч составляли военнопленные, остальные – мирные жители, депортированные в Германию во время войны[5].
По данным В.Н. Земскова, взятым из официальных советских источников, вторая эмиграция[6] была больше: 620 тыс. человек[7], т. е. примерно десять процентов от числа советских граждан, оказавшихся в годы Великой Отечественной войны за границей.
Барак в лагере Шлейсгейм – типичное здание лагерей Ди-Пи
«Основная часть этих советских граждан распределена в 380 лагерях[8], рассредоточенных в различных регионах западной Германии»[9], – пишут авторы французской книги.
Опекали ди-пийские лагеря две организации: UNRRA (United Nations Refugees Relief Association) и IRO (International Refugees Organization) – на дипийском языке – Ирочка.
Вот как описывает живописец и декоратор В.Д. Гашурова один из самых крупных и «литературных» лагерей Шлейсгейм недалеко от Мюнхена, где она провела детство:
«Серенькие бараки тянутся в четыре ряда, пространство между ними носили даже название улиц. Средняя, главная, – Гороховая в честь ежедневного гороха, получаемого в обед в общей кузне; другие – Церковная и казачья. Дворянский переулок вел к административному бараку… Две церкви, библиотека, театр, гимназия, радиостанция, курсы, лекции, спортивный клуб в чужой нам стране. Это была Россия в миниатюре, причем дореволюционная Россия. Не странно, что и старинные русские обычаи сохранились в полной красоте и силе».