Валерий Атамашкин - Восстание Спартака

Карты, локации и перемещения войск будут меняться от главы к главе

Ублюдки шли хоронить меня.

Я чувствовал, что мне не хватит сил отступить или развязать драку. Несколько минут назад враг выскочил, как черт из табакерки, и ударил из ПЗРК, когда мы летели на вертушке на низкой высоте. Вертолет пролетел еще с километр и упал. Хорошенько тряхнуло, рвануло, и я подумал, что на этом все…

Теперь же я не чувствовал чудовищной боли, тело восстановилось, собравшись по кускам. Происходящее вокруг виделось отчетливо.

Я не мог понять, откуда на мне взялся шерстяной плащ пурпурного цвета1. Под плащом железный панцирь. На ногах башмаки, заправленные рваными тряпками. Поножи из железа.

Их было пятеро.

Высокие, крепко сложенные, укутанные в лохмотья, вооруженные. Я разглядел главного. Смуглая кожа, длинные волосы, лицо в грубых шрамах, тяжелый взгляд. Большой нож вместо автомата в ножнах на поясе. В левой руке утырка – мешок, пропитанный кровью. Я сглотнул, стиснул зубы: животные…

Остальные тоже без автоматов…

За спинами приближающейся ко мне группы в небо подымались столбы дыма. Похоже, что покрошили еще ребят.

Пятерка подошла ко мне вплотную и остановилась. Главный скрестил руки на груди. Я уже прикидывал, как выдавлю ему глаза, прежде чем остальные прирежут меня на месте, как вдруг главный вскинул свободную руку, испачканную в запекшейся крови.

– Все в порядке, Спартак? – совсем сухо спросил он.

Я искал возможности грохнуть его и вгрызся бы в глотку зубами, но тело откатывалось слушаться. Однако смутило то, что враг говорил не на русском языке, не на пушту и не на дари2 – он говорил на неизвестном мне наречии. При этом я отлично понял каждое сказанное слово. Посмотрел на своего собеседника внимательней, силясь понять, откуда он знает мой позывной – «Спартак». Главарь, укутанный в красный плащ, оскалился и обнажил зубы, сколотые и сгнившие. Четверо остальных, угрюмые и с тяжелым взором, рассматривали меня в упор. Я вдруг понял, что эти люди вовсе не намерены меня убивать. Будь иначе, они бы давно это сделали.

Один из пятерки, с рыжей бородой и ранней пролысиной, снял с пояса тесак, протянул его мне рукоятью вперед. Я смутно припомнил его название – гладиус3.

– Негоже выходить без оружия за пределы лагеря, – сказал он.

Его ладонь с растопыренными пальцами обтекала затертую костяную рукоять. Я взял клинок из его рук. Подержал холодный тесак в руках, привыкая, все так же чувствуя на себе пристальные взгляды. Рукоять лежала в руке как влитая.

Решили поиграть? Испытывали?

По глазам не скажешь, что под наркотой. Ладно… мне в любом случае нечего терять. Не знаю, на что они рассчитывают, вручая мне тесак, но я показал его кончиком на мешок в руках главного

– Покажи, что там, – процедил я, понимая, что тоже говорю на незнакомом языке.

– Покажи ему, – сказал рыжий.

Я заметил, что с мешочка в руках главного падают крупные капли алой крови. Главный поймал мой взгляд и выпотрошил мешок мне под ноги. На холодный снег выпала отрезанная человеческая голова. Невидящие зрачки уставились в небо. Я внимательно всмотрелся в лицо, понял, что не знаю этого человека и не видел его прежде.

– Тит Лавриний. Его обезглавили, а тело распяли, – со странной ухмылкой пояснил рыжий. – В лагере у него жена и ребенок. Ты должен помнить его, Спартак, Тит присоединился к нам у Везувия4. Легион Висбальда, вторая когорта Дионеда…

– Первая когорта! – поправил молчавший до этого здоровяк с пышными седыми бородой и усами, делавшими квадратным его лицо.

Это не боевики, вдруг понял я. А я нахожусь не в Афганистане. От осознания бросило в холодный пот. Лицо главного исказила гримаса ярости. Он выхватил из ножен свой тесак и вонзил рядом с отрубленной головой.

– Пора возглавить наступление, – процедил он.

Я смотрел на тесак, торчавший из земли, раза в полтора длиннее моего. Позже я вспомнил, что клинок называется спата