Дмитрий Вагнер - ВОСЕМЬ ВИНОГРАДНЫХ КОСТОЧЕК. Детективный роман о черной магии

Терапевт «Кьюриона», наиболее оснащенной клиники в Нуабеле, резюмировал состояние Ивонн Шнайдер коротким списком необычных симптомов: астенический синдром, спазмы мелких сосудов, бессонница, бред, беспокойство и, самое неприятное, гипнагогические галлюцинации.

О веществах, способных вызвать такое состояние, звездная журналистка знала не понаслышке. На первом месте в списке подозреваемых она разместила «Риккетсию» – возбудитель лихорадки Скалистых гор. Способ распространения, с учетом того, что Нуабель – глухая провинция в недрах континентальной Европы, был только один – распыление в воздухе, добавление в систему вентиляции, телефонную трубку и в личные вещи, такие, как носовой платок или фен.

Все это безобразие началось, когда от начала командировки не прошло и дня. Она вышла из автобуса, вытащила огромный бирюзовый чемодан на колесах и зашла к себе в номер. После душа уселась на террасе, выходящей на тихий зеленый двор, и позвонила единственному фигуранту по делу, о котором взялась написать статью.

Ивонн Шнайдер, за которой – как сама она знала, и, конечно, гордилась этим – закрепилась репутация прагматичной и напористой дамы, сделала этот звонок во всеоружии, сверяясь с планом в своем черном блокноте фирмы «Молескин». И ничто – она знала это как никто другой – не могло этих планов нарушить.

Следующим пунктом она поедет в Центральную Нуабельскую Библиотеку, а именно в газетный архив, о чем договорилась на прошлой неделе. Бронь кабинки для индивидуальной работы ей подтвердил – естественно, после того как она назвала свое имя, – лично директор библиотеки.

Затем будет обед в «Свароге», старейшем ресторане Нуабеля, чье помещение располагалось в стене толщиной пятнадцать метров, вокруг замка, построенного полторы тысячи лет назад.

Вечером – обязательный поход в тренажерный зал в цокольном этаже «Нуабель Инн» и сауна (куда ж без нее), но перед тем – прогулка в Центральном парке и, если повезет, спонтанное интервью у трех-пяти старожил, чей возраст наивысшей активности, двадцать пять – тридцать пять лет, пришелся на восемьдесят шестой год двадцатого века. Тот самый год, когда случилась вся эта мерзость.

И наконец – эпилог первого дня, приватный разговор с начальником Нуабельской полиции, чья репутация инквизитора «за преступления на сексуальной почве» даже не требовала консультации психотерапевта. «Рыльце в пушку», вот первые слова, которые вспыхнули в голове, словно неоновая реклама, когда Ивонн навела о нем справки. И совсем не удивительно то, с каким скрипом он согласился на интервью.

Однако, как говорят опытные и не слишком оптимистичные люди, и на старуху бывает проруха. Ивонн Шнайдер выполнила первый пункт плана, а затем…

Да-да…

Что-то пошло не так.

Внезапность, с которой ее скрутило, лишь укрепила подозрения Ивонн в том, что публикация обещает быть скандальной. Да, она стала жертвой покушения. И еще раз да, то был прозрачный намек – бросить расследование и убраться восвояси.

Однако экстренное обследование показало, что она абсолютно здорова. Врач выписал антибиотик общего действия и посоветовал взять отпуск.

Ни о какой терминологии не может идти речи, когда тело тридцатилетней, активной и, надо сказать, привлекательной женщины дрожало каждой клеточкой, словно от слабых электрических токов. Голоса незнакомых людей – да-да, те самые гипнагогические галлюцинации – без конца твердили, шептали, кричали ей – и эти последние крики казались ей самыми издевательскими – о том, что прекратить это ужасное состояние она сможет, лишь сделав какую-нибудь глупость. Они предлагали разные вещи: например, выйти на людную улицу и раздеться догола, снять свой темно-серый в полосочку брючный костюм с логотипом «LV» на подкладке, белоснежную блузку, все, что на ней было, засунуть в первый попавшийся мусорный бак и пройтись в таком виде вокруг отеля. И это не самое пугающее из того, что они хотели.