Ирина Игнатьева - Волшебство в подарок

Волна холода прошлась по макушке и тут же схлынула. Всего секунда на короткий вдох, и снова в воду.

Некоторые из тех, кто нырял до меня, успевали и взвизгнуть, и ругнуться, а кто – и коротко помолиться. Мне сжатая грудная клетка позволяла только этот обжигающий всё внутри глоток морозного воздуха.

Окунувшись в третий раз, я совсем потерялась в пространстве и продолжала стоять по пояс в ледяной воде.

– Э-э, вылазь, отморозишь себе низ!

Чья-то ручища подхватывает под локоть и тянет к ступеням.

– Хорошо, а? – бородатый мужик улыбается и отпускает мою руку.

Продолжаю стоять и таращиться, почти не чувствуя тела.

– Иди в палатку. Где покрывало твоё? А валенки какие, эти?

– Не, эт мои! – доносится с другой стороны. Поворачиваю голову и вижу женщину в купальнике и с рюмкой в руках.

«Ладно они – поддали перед подвигом, и хоть в прорубь, хоть в кипяток. А ты куда полезла?» – проносится в голове, кажется, даже со свистом. Да с ним и вылетает, не задерживаясь: будто бы прямо из ушей вылетает, и на морозе опадает ледяными крупинками.

– Покрывало, говорю, где твоё?

А я только рыщу взглядом по лицам, пытаясь найти то самое, к которому прилагается моё полотенце и куртка.

– Т-т-тут парень б-был, в зелёном пуховике… – язык как после местной анестезии.

На плечи ложится тяжёлое колючее покрывало.

– В зелёном? Ребят, куда тот хрен в зелёном делся? А, уехал? Уехали, говорят, всей компанией. Ты надевай давай хоть мои валенки, застудишься, дурища! Иди в палатку.

Снова за локоть сцапал, и тянет. Бородатый, в камуфляжной куртке. Интересно, а он как теперь, без валенок?

«Как уехал?! – вдруг дошло до меня. Мозг заработал-таки. – Без меня? А ребята? А одежда, где теперь моя одежда?»

Мужик почти что силой затащил меня в шатёр. Здесь было гораздо теплее, чем на улице. Под ногами – куча сумок и рюкзаков, разбросанные вещи, куртки.

– Ну, смотри, где тут твоё?

Я принялась обшаривать помещение под хмыканье дядьки. Нашлась только поясная сумка.

«Слава богу, телефон на месте!» – пальцы не попадали по сенсору.

Наконец, нужный контакт нашёлся.

– Серёжа, твою мать! Где вы?! Я стою на морозе в купальнике, а тебя нет! Ты вообще…

– Ну сама захотела, на принцип пошла, – отозвалась трубка голосом моего парня. – Я вот тоже на принцип пошёл. Сказал тебе: если пойдёшь нырять, ходи хоть голая. Вот и ходи!

– Ты совсем дурак?! – никак не получалось поверить, что Сергей говорит серьёзно. – Где вы? Я не шучу, я замёрзла! Повезло, хоть люди помогли, дали накрыться, обуться… Серёжа, алло! Серёжа!

Абонент мстительно отключился.

– Вот же… – в унисон протянули мы с мужиком. В палатку заглянул ещё дядька.

– Вань, поедем или нет? Наши все в УАЗике уже. А она? – кивок в мою сторону.

Бородач только вздохнул, матюгнулся ещё раз и принялся вытаскивать вещи из большого рюкзака в руках.

– На тебе: штаны, майка… Сейчас куртку мою накинешь сверху и капюшон натянешь. До машины добежишь, а там тепло.

Видимо, выражение лица у меня было на редкость тупое, потому что продолжил он уже медленнее и громче. Так обычно объясняют что-то иностранцам. Или идиотам.

– С нами поедешь, я своих закину и тебя отвезу домой, поняла? Давай одевайся!

Мужчины вышли, и я принялась в спешке натягивать чужие вещи.

«Убью, уродец! У-у-у, козёл! Не реви, блин, Инна, не реви!»

В машину нас набилось шестеро: четверо на заднем сидении, мы с бородачом – спереди. Народ явно успел принять для тепла и настроения. Я опасливо принюхалась, пытаясь понять, пил ли водитель.