Владимир Суворов - Волк

– Ты б еще чайку налила Надюха. – дед пододвинул пустую кружку и просящее посмотрел на Надюху. Надюха, дочь старика, женщина лет сорока с небольшим, проворно встала из-за стола, за которым сидела вместе с дедом и пошла горящей печи, на которой с краю стоял кипящий чайник. Налив пол кружки крутого кипятка и добавив из заварника, заварки из листьев малины и брусники она подала деду.

– Хорошо как. – сказал дед, сделав глоток и шлепнув губами. Его простое, деревенское лицо расплылось в улыбке. – И снег выпал. – он глянул в окно напротив стола и добавил. – Теперь заяц в лесу, как на ладони, никуда не денется. – он снова сделал глоток и поставил кружку на стол.

– А что сахар не берешь? – Надюха снова сидела напротив деда и глядела на него.

– Да не хочу я дочка. – ответил дед и снова взял кружку.

– Да бери, есть же еще. До того, как завезут, хватит.

– Ладно, уговорила. – дед снова сделал глоток и потянулся к сахарнице, в которой лежали кусочки рафинада. Он огрубевшими пальцами взял один и откусив немного, положил его на стол, рядом с собой.

– Нет Надюха, ты посмотри, погода-то, какая… – дед опять посмотрел в окно. – подморозило малость. И снегу-то хорошо выпало; не бойсь и силков не найдешь теперь? Ну да ладно. «А снег это хоро-шо…» —протянул дед. В его глазах можно было увидеть подтверждение сказанному, так радостно они светились.

– Ты бы лучше дома посидел, отдохнул. – перебила его Надюха. – А то целыми днями по лесу бродишь. – она тоже глянула в окно, но по её взгляду читалось противоположное деду чувство.

– Волка ноги кормят. – возразил ей дед. И снова отхлебнул из кружки.

– Да мы вроде голодные и не сидим.

– Вот поэтому и не сидим. А ты это-то, дед посмотрел на Надюху и, сделав серьезный вид, насупил брови. – Прекращай по бабский…

– Да ладно. – отмахнулась Надюха и улыбнулась деду. – Иди чего уж там. Все равно не удержишь.

– Поэтому и не держи. «Люблю я лес», —многозначно произнес он. Лицо деда снова стало простым и добрым. Он сделал подряд несколько глотков и опустил пустую кружку на стол. Положив оставшийся кусочек сахара себе в рот, сказал сквозь него.

– Пора. – И встал из-за стола.

– Угу. – подтвердила Надюха кивая головой.

Она сидела и смотрела, как дед, надев тулуп и нахлобучив шапку, снял с гвоздя на стене старенькое ружьё, пахнущее оружейным маслом и после этого, вышел в сени, впустив во внутрь свежесть зимнего утра с улицы.

Дед шел по свежевыпавшему снегу, оставляя за собой ровный след от лыж. Снегу действительно выпало порядком. Все, что было вчера серым, сегодня было неузнаваемо белым и большим. Далеко позади уже его дом, в котором осталась ждать его, дочь Надежда. Горящая печь с чайником на плите, вкусный борщ из свежей капусты, что хранится в кладовой…

Далеко позади уже все это. Под лыжами приятно скрипит снег. Палки в руках деда через одинаковое расстояние протыкают его, но уже без скрипа, рыхля при этом… По следу видно, что человек давно стоит на лыжах и уверено чувствует себя в зимнем лесу.

Километров пять отмахал дед в один присест, а ведь ему уже почти семьдесят, не молод. Да и ружье, которое он брал с собой всегда, кое-что весит.

Выйдя на поляну, где он вчера ставил петлю на зайца, он остановился. Сняв с головы шапку, он меховой рукавицей вытер пот со лба.

– Ну что тут у нас? Посмотрим. – после этого сам себе проговорил он и снова одев шапку, двинулся к краю поляны. Петля была пуста, её только немного припорошил снег. Следов вокруг никаких. Дед не стал её трогать, чтоб не оставлять запаха.

До следующей петли было метров триста. Он её поставил в хорошем месте – на заячьей тропе.

"Там должен быть." – подумал дед, он был в этом абсолютно уверен. Чай не первый год на зайца ходит. Но она тоже оказалась пустой. Нет, не потому что заяц не попался, а наоборот, это было видно по крови на снегу и следам волков вокруг петли, что заяц был здесь.