Екатерина Началова - Волчья ягода

— Блуди волк, блуди змея, а не я, — автоматически пробормотала я, вставая на свежую тропинку. Так далеко в лес как сегодня забираться еще не приходилось, но причина была: с каждым днём найти корни эускариоты становилось все труднее. А корни те свободолюбивые, редкие, капризные.

И нужные. Очень нужные.

Я шарила по земле глазами, отодвигая от лица зелёные ветки. Палкой ворошила заманчивые кочки. Всё не то!

Солнце стояло уже высоко, когда, наконец, набрела. Место темное: под разлапистой сосной земля густо покрыта иголками, без единой проплешины. Как раз в таких темных уголках мои корешки любили прятаться, давно заметила. Затаив дыхание, осторожно взрыхлила жесткий игольчатый покров палкой, пугая рыжих муравьишек, и ахнула от радости.

Сразу несколько корней! Я за все утро только два нашла, а тут целое месторождение! Пяток, не меньше.

А то и десяток?!

Не медля, упала на колени, ножом торопливо подкапывая красную ножку, глубоко сидящую в черной земле. Снаружи эускариот выглядел как небольшая невзрачная шишка, а вот корень был длинный, алый. Толстый как морковь. Странное растение — живет буквально наоборот, отдает все земле, и почти ничего — наружу. Скрытное.

Когда растение скрытное, значит есть ему, что скрывать. А когда открытое, есть чего открывать. Матушка так приговаривает.

Эускариот скрывает ценные свойства, вот и прячется качественно.

В свежем влажном воздухе густо запахло сырой землей, когда я вонзила широкое лезвие ножа в землю. Стараясь не сломать ценный корень, я осторожно расшатывала его, чувствуя под пальцами шершавые крупинки земли. Туда-сюда. Ещё раз.

— А ну, миленький... — пробормотала и замерла.

Рядом со мной ступили мужские ботинки. Сухая хвоя тихо затрещала, часто защелкала под черными подошвами. Несколько долгих мгновений я пялилась на потёртые носы обуви земляного цвета, боясь поднимать глаза. Ботинки большие, длинные... И остановились красноречиво так: около моих рук, вцепившихся в корень.

«Так, Аска, теперь не торопясь...»

Не отпуская нож, очень медленно подняла глаза. Плечистый темноволосый мужчина смотрел на меня сверху вниз недобро. Глаза светились как подсвеченные на солнце капли смолы.

— Человек, — мрачно констатировал.

«Волк», — с ужасом поняла.

Сглотнула, чувствуя как страх туманит голову. Наше селение граничило с волчьей территорией. Неужто не заметила, как пересекла границу? Неужто увлеклась?! Я могла...

Род Волков от людей почти ничем не отличается. Только Волки гораздо сильнее, быстрее, в темноте видят, чуют и слышат похлеще собак, зубы у них на клыки похожи и между собой они без слов общаются. Ещё на волках огромных ездят... А так две руки, две ноги, голова...

Нет, совсем не мы, не люди. Выше нас: великородные.

— Ты на чужой территории, человек, — без улыбки мужчина подтвердил мои мысли. Добрым низкий голос не был. Желания помочь в нем тоже не слышалось, я уж в этом разбиралась. Но явно не угрожал, и на том «спасибо».

— На чужой? — прохрипела, завороженно уставившись в светящиеся желтым глаза. — Не со зла я, не специально...

«Близко к Волкам не подходи», — истина, известная каждой селянке. Используют, потешатся, а могут и загрызть... Я в юности правил прилежно слушалась, их все слушались. До зрелости дожила, а так близко Волка в жизни не видела. А тут...

Смотрела на него во все глаза и ощущала, как веет от великородного такой силой, что вызывает совсем не страх. Это как на могучую гору смотреть, как на полноводную реку...

Восхищение — вот что я ощутила.

— Не специальное нарушение — тоже нарушение, — по виду незнакомец не собирался проявлять великодушие. — Проваливай-ка, пока цела... пирожок.

Последнее проговорил с насмешкой, но губы его остались сурово сложенными.

«Пирожок?!»

Я вспыхнула, понимая, что мужчина чувствует запах пирожков, которыми я перекусила утром.

Не отводя от него глаз, я медленно выдвинула нож из земли, одновременно нащупывая почти добытый эускариот.