Сарг Коврань - Властелины Сущего 3

– Да сколько можно уже ждать? – первое, что я услышал, когда очнулся – был раздражённый голос Анюты, – Ей Богу, я его сейчас изнасилую! Больше недели ловили их! Тучу американских спутников собрали ими. Уронили, блин! И куда? Под Иркутск!

– Случайности – не случайны! – ответила Алёна, – Серёжа – ладно, остался внешне цел, а от Володи вообще были кусочки мёрзлого и жареного мяса!.. Ура! Серёжа приходит в себя!

– Где я? – спросил я и закашлялся.

– О, Боже! Опять?! – с ужасом сказала Анюта.

– Чего «опять», Анюта? – не понял я, – И почему так темно?

«Серёжа ничего не видит! – я перехватил мысль Анюты, – Его глаза!.. Сплошное бельмо!»

«Всё ж, глаза у него выжгло, – озадаченно ответила Алёна, – Или вымерзли, пока они болтались в околоземном пространстве».

– Так, уже кое-что понятно! – ответил я, переключаясь с обычного зрения на своё восприятие.

Проверил свои способности. Больше никакого режима Бога! Хоть он и присутствует, но это как после велосипеда сесть на крутой мотоцикл!

– Это почему вдруг? – возмутилась Алёна, – У тебя получилось настолько мощно, что просто реально нет слов! Даже Володя, будучи ангелочком, был мощнее меня.

Я промолчал, пытаясь понять, где я. В первую очередь, понял, что нахожусь в какой-то избе среди тайги. Изба – примерно в том же стиле, что у Алёны в пещерах под Уралом, но без разделения на комнаты: большая печь в центре, кровать (на которой я лежу), ещё одна кровать у стены рядом с пока ещё бездыханным трупом Вовы (над которым сидит и плачет Катя), большой стол со стульями по другую сторону от меня, в четвёртой стене была дверь. И изба десять на десять метров. Как-то пусто. Кроме Кати в избе все три мои жены – Анюта, Алёна и Лена.

Расширил восприятие дальше. Примерно в десяти километрах проходит лесная дорога, которая сейчас, зимой, не используется. Ближайший населённый пункт – деревня Христофорова, но до неё по прямой километров сорок. Проще на лыжах или снегоходах по занесённой лесной дороге добраться до деревни Обуса, а от неё – до Иркутска. До Христофорова будут мешать деревья, выходы скальных пород и просто неровный рельеф со снежными ловушками… О, мишкина берлога на пути в ту сторону…

Ближайший крупный город – Иркутск. Если добираться этими лесными дорогами, то до него около трёхсот километров. В принципе, не так и далеко. Почему считаю километры? Раз я здесь – у Алёны по-прежнему проблемы с моей телепортацией.

Так, что дальше? Какого хрена Иркутск и Сибирь выёживаются? Чуть ли не плачут о том, что сделка о продаже Сибири не состоялась! Так, подкрутим им национальное самосознание!.. Не подкрутим – пока не могу. Программирование пока недоступно – накопители серьёзно истощены. Да и организм всё ещё в каком-то странном режиме тестирования и настройки. Ладно, посмотрим, что у нас с Россией и миром в целом.

Так, Казахстан и Киргизия практически расколоты – с тестем подписаны договоры о вхождении в состав России и идёт подготовка к референдумам, которые состоятся девятого марта… Блин! Неплохо мы так пропустили: уже первое марта наступает!

Что с Украиной? Завтра, второго марта, референдум! Закарпатье и прилегающие области бурлят – формируется Республика Карпатия с преобладающим населением из русинов. К ним тянутся районы Словакии и Польши с соответствующим населением. Черновицкая область собирается стать частью России, а не Карпатии. Стратегически получается немного некрасивый выступ, но пусть будет!

Прибалтика… За неделю успокоились, но к Латвии и Эстонии присоединилась надкусанная Литва. Не так радикально, но в Литве тоже почистили население от «лесных братьев» и их потомков – те вместе с семьями дали дёру в Канаду. В четверг во все три республики введены российские войска, хотя можно было обойтись и без этого.

Монголия, Молдавия и Белоруссия без референдумов приняли решение о вхождении в состав России. Только тестя не особо оповестили об этом. Для него это было очень даже неожиданно. С Молдавией проблемы: Приднестровье и Гагаузия хотят войти отдельно от Молдавии. Хотят подчиняться Москве напрямую, а не через Кишинёв. Родственники моего двойника, отличившиеся в убийстве его дяди и тёти, убиты за пропаганду национализма.