Виктор Далёкий - Виолетта, или Девушка со шрамом

В темном углу бара престижного клуба над столом висит красный китайский фонарик со свечей. Пламя ее горело ровно, но иногда от возникающего сквознячка оно начинало колыхаться и вилять. За столом сидели двое. Их тени двигались по столу и по стене. Когда пламя свечи начинало колыхаться, извиваться, по- змеиному вилять, эти тени казались искаженными до неузнаваемости и зловещими. Один сидел в костюме и в белой рубашке с расстегнутым воротом. Он выглядел человеком опытным, зрелым. По его сложению можно было предположить, что когда-то тот занимался спортом и скорее сего борьбой. Об этом говорила его крепкая накаченная шея, широкая грудь, округлые плечи и выпирающие на рукавах бицепсы. Другой выглядел крупным, грузным, и костюм на нем сидел мешковато. Он говорил с угрожающей рокочущей хрипотцой. Между ними шел серьезный разговор.

– Нет, – коротко и категорично сказал тот, который имел спортивный вид.

– Даю сутки, – хриплым голосом заявил вальяжный и толстый. – Потом пожалеешь.

Он встал из-за стола и направился в темноту прохода.

Другой с крепким телом подозвал к себе официанта и что-то ему сказал. Официант удалился и скоро вернулся. За ним шел человек уверенный в себе с мягкой походкой.

– Привет Док, – послышалось у стола и подошедший без приглашения сел за стол. Официант освежил стол, по жесту пришедшего с ним человека, принес новую выпивку и удалился.

– Привет Сэм, – ответил коротко сидевший за столом. – Ты приглядываешь за моей девочкой?

– Как договорились, Док.

– Значит, ты не забыл, что я для тебя сделал?

– Нет, не забыл, Док. Как я могу забыть?

– Значит, я могу на тебя рассчитывать?

– Да, можешь, – ответил Сэм и глаза его вспыхнули светом прежних дней. – А помнишь студенческие годы. Наша дружба… Док и Сэм. Мы гремели по всему институту.

– Да … Док – Дмитрий Олегович Докучаев и Сэм – Семен Эдуардович Молодцов. Кто это придумал? По-моему, ты…

– Да, я.

– Мы неплохо тогда проводили время, Сэм.

– Были времена… Как твой шрам на подбородке? Мне показалось, что он совсем зажил.

– Если я не поднимаю голову вверх, то его совсем не видно. Мне тогда чуть горло не перерезали. А у тебя на спине шрам еще есть или заросло? – спросил Док.

– Еще виден. На пляже, когда отдыхаем на курорте, молоденькие девочки меня расспрашивают, и тогда я им вещаю о героических буднях дяди Сэма.

Док опустил голову и о чем-то задумался.

– Так зачем ты меня позвал, Док?

– Видишь ли, Сэм… – Док поднял голову, посмотрел на друга. – Мне нужен человек.

– Какой человек?

Док нахмурился и сказал:

– Я сегодня встречался с Топором.

– Знаю.

– Когда-то мы с ним вместе работали, помнишь? Когда мы ушли из теневого бизнеса, он остался и поднялся на нем. Сейчас у него хорошие связи и наверху, и внизу. Он по-прежнему занимается наркотиками и работает с авторитетами.

– Я знаю, Док.

– Год назад я встречался с ним. Его люди подкатывали ко мне. Они хотели отжать наш бизнес.

– Я знаю, Док.

– И они хотели забрать этот клуб. Это лучший клуб в городе.

– И это я знаю, Док.

– Теперь я скажу тебе то, что ты не знаешь.

– Я слушаю, Док.

– У моей девочки появился ухажер. Ты знаешь мою девочку?

– Знаю, Док.

– Когда-то она была красавица.

– Не тяни, Док.

– Но после той аварии это стало не так. Все изменилось. Ты знаешь, я потерял тогда свою жену?

– Не томи, Док.

– Теперь у нее появился этот парень. Этот телок… Его зовут Бегемот… Это тебе ни о чем не говорит.

– Нет, Док.

– Настоящее его имя Георгий, Жора. Он ходит за моей дочкой по пятам и показывает ей преданность. Дочка говорит, что любит его. Но она не знает любви. В той аварии, ты знаешь, погибла моя жена. Моя дочка не знала, что такое материнская любовь. Я не мог ей дать того, что могла дать жена. Ради нее я не женился. Это все, что у меня есть. И я не верю, что он ее любит.

– Ты говорил, что у нее любовь.

– Говорил. Но недавно я узнал, что Бегемот… Жалко, что его кличка тебе ничего не говорит. Так вот… Бегемот, Георгий, он же Жора, – сын Топора.