Фридрих Незнанский - Виновник торжества

В сон он погружался медленно, как в черную бездонную яму. Тело проваливалось, летело, скользило, потом набирало скорость, и ужас охватывал его – сейчас, сейчас он достигнет дна и разобьется, рассыплется на кусочки, и в этот момент он испытает страшную боль. Ничего не видно в этой беспросветной темноте, не за что зацепиться взгляду… «Как же мне страшно», – подумал он. И последним усилием воли разлепил веки и вскочил на постели. Пот ручьями струился по лицу, по спине, глаза в ужасе шарили по неясным предметам комнаты и, наконец, остановились на оконном проеме. «Вот окно… – вяло думал он. – Хорошо, что оно не зашторено. Голубоватый свет проникает извне, это свет уличных фонарей. А голубоватый, потому что падает снег. Ночью он всегда кажется голубым. Этот голубой свет струится, втекая в окно, как вода… Воды… Я хочу пить».

Он спустил ноги с кровати на холодный пол. Посидел какое-то время, подрагивая от холода. Мокрое тело остыло, и его сотрясала мелкая дрожь. Тяжело встал и босиком отправился на кухню. Долго шарил рукой по стене, пока нащупал выключатель. Резкий слепящий свет больно ударил по глазам, и он невольно сощурился. Отыскал в раковине среди горы немытой посуды грязную чашку. Чистых уже не осталось. Ополоснул ее и выпил из-под крана теплую, противную на вкус воду, включив по рассеянности кран с горячей водой. Возвращаясь в комнату, в зеркале встретился взглядом со своим отражением – бледное, отекшее лицо, мешки под глазами, тусклые волосы неровными прядями прилипли ко лбу. «Боже мой, какой я страшный…» – Он отвернулся от зеркала и, шаркая шершавыми пятками больших ног по полу, пошел, пошатываясь, к кровати. Рухнул прямо на одеяло – не было сил вытащить его из-под себя. Глаза закрылись… Какие-то видения замелькали перед глазами. Отголоски звуков… Смеющаяся девушка с длинными белыми волосами поднимается по лестнице. Короткая юбочка высоко открывает ноги. Он стискивает зубы, чтобы подавить в себе желание протянуть руку и схватить ее за мягкие выпуклости, которые открываются, когда юбочка, дразнясь и волнуя, подпрыгивает в такт ее шагам…

И опять он летит в пропасть, вытянув руки, чтобы ухватиться за какой-нибудь выступ, задержать свое стремительное и страшное падение…

Серебристая «вольво» весело катила по гладкому, слегка припорошенному снегом шоссе, и вскоре здание аэропорта осталось далеко позади. Смуглолицая красавица Елена, небрежно придерживая левой рукой руль, правой крутила регулятор магнитолы, настраиваясь на любимую музыкальную волну. Улыбаясь, она обратилась к подруге, сидящей рядом:

– Оля, как здорово, что ты все-таки выбралась на Новый год в Питер! У вас там в Финляндии наверняка так не веселятся, как у нас!

– С чего ты взяла, Лен? – На заднем сиденье вальяжно раскинулась третья подружка, Ася, розовощекая, с пухлыми губами и немного вздернутым носиком. – На Новый год все веселятся, а финны с их любовью к алкоголю и подавно! Им лишь бы повод найти.

– Ну, зря ты так, Асенька… Не все же финны пьяницы. – Оля обернулась к подруге и загадочно добавила: – Некоторые пьют только шампанское и исключительно по праздникам!

Ася вдруг встрепенулась и вскрикнула:

– Ленка, смотри, вон «мерс» чешет, прибавь газу!

Лена прибавила скорость и, лихо объезжая черный «мерседес», не удержавшись, помахала водителю рукой. Лысоватый водитель снисходительно улыбнулся девочкам и, не принимая их игру, продолжал ехать с прежней скоростью.

– Лихачишь, Ленка! – неодобрительно заметила Оля.

– Люблю скорость! А обгонять просто обожаю.

– На наших дорогах рискованно, особенно зимой. Никогда не знаешь, что под снегом – яма или лед.

– Да зимы в этом году в Питере еще и не было толком. Так, пару раз выпал снежок… Это в Москве третий день снегопад. Разверзлись хляби небесные! – вдруг высокопарно произнесла она, искоса взглянув на подруг, оценили ли они должным образом ее эрудицию.