Дмитрий Литвинов - Ветра Пустоши. Книга 1. Старые долги

Утро новой эпохи,

Эпохи, которая могла не наступить никогда.

Однако же человек никогда не знал меры,

Не мог остановиться…

Удивительно живучая тварь…

Куда он идет?

Что его гонит?

Что подталкивает и что ждет за горизонтом?

«И повелел он солнцу всходить над праведными и неправедными…»

Откуда это вдруг всплыло в памяти? Да и так ли было сказано или это он сам придумал, домыслив из подслушанных или оброненных где-то фраз. Вожатый уже и сам не понимал, откуда в памяти всплыли эти слова, глядя на то, как над горизонтом поднимается ярко алый, раскаленный диск дневного светила. Как в ужасе бегут от него тени, удлиняясь и наливаясь густой чернотой, чтобы исчезнуть к полудню, вновь вернуться к вечеру, и снова погрузить во мрак все сущее.

Ну вот, опять эти диковинные слова в голову лезут…

Рассветный час. Тихо вокруг. Еще свирепый господин ветер не проснулся, не несет отравленные пески бесконечной Пустоши навстречу дерзким странникам, отважившимся пересечь ядовитые просторы к той точке, которая ждет их впереди, маячит в сознании людей вдали за горизонтом. Скоро, уже скоро он проснется, дыхнет в лицо горячим обжигающим потоком, сначала проверяя путников, как бы говоря им: «Дальше мои владения, поворачивайте назад!». Но потом, распаляясь к полудню сильнее и сильнее превратиться в сплошной мощный неиссякаемый поток горячего песка, стараясь сбить с ног и утащить одного за другим дерзких людишек в свои владения вечного забытья.

Этот извечный и бесконечный каждодневный ритуал хорошо знаком вожатому, они старые знакомые и с ветром Пустоши, и с мрачными и уродливыми тенями, преследующими небольшой караван. Точка впереди ему хорошо знакома, вот уже несколько лет он водит торговые караваны к ней. Это ремесло и умение он унаследовал от отца, а тот в свою очередь от своего отца. Еще мальчишкой он с отцом отправлялся в эти гиблые земли вести торговцев, воинов и путников всех мастей к цели, туда, далеко за горизонт.

Таких как он, способных здесь ориентироваться и выживать, совсем немного, они элита, их работа хорошо оплачивается, они могут позволить себе иметь лучшее снаряжение, хорошее оружие, лучших женщин, из тех, которых можно купить в поселениях. Им доступно многое, но и на кону стоит все: их жизнь и жизнь членов семьи. Провел караван, нашел безопасный путь – ты молодец, заработал репутацию и приличную сумму. Сгинул караван, заплутал, погубил людей или припасы – ты должник; сгинул сам – за тебя расплатиться семья.

– Сколько нам еще тащиться по этим проклятым пескам? – Голос сзади раздался резко и неожиданно, разом вырвав вожатого из неги раздумий, навеянных красками багрового рассвета, блекнувшими ввысь от горизонта и выветриваемыми проснувшимся ветром. – Вода на исходе, жратва вообще завтра закончиться, какого хрена мы заложили такой крюк, прошлый раз Сам довел нас за неделю. Связались с долбанным молокососом, сэкономили, мля…

Говоривший, низкий узкоплечий мужчина с острыми, неприятными чертами лица, сплошь испещрённым шрамами и морщинами, явно был сильно не в духе.

Юноша, двадцати двух лет, прямой нос, тонкие губы, простое открытое лицо, светловолосый, голубоглазый, среднего роста, отвернулся от дневного владыки Пустоши, который уже полностью вступил в свои права, наливаясь ослепительной желтизной над горизонтом и повернулся всем телом к говорившему. Внимательно, неспешно осмотрел его – Ворон, так называли его наемники из числа охраны каравана, которыми тот руководил. На вид ему было под сорок, но жизнь наемника полна опасностей и быстро его старит, возможно, ему было гораздо меньше лет. Холодные неприятные глаза, злоба и неприязнь читалась в них. Лицо-маска с двух недельной щетиной не выражающее никаких эмоций, платок повязка на голове с водруженными на нее панорамными очками, плотный длинный плащ с разгрузом поверх него, разбитые сапоги со сбитыми набок подошвами, видавший виды АКМ в руках. Наемник уже давно собрался, ему явно не терпелось в дорогу, он устал и сильно нервничал, такого лучше не злить понапрасну. Своих четверых головорезов он держал жестко в кулаке, все как один безропотно ему подчинялись.