монах Лазарь (Афанасьев) - Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители
Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р 14-408-0892
Пролог
Русский летописец под 6545 (1037) годом отмечает, что от крещения Руси «нача вера хрестьяньска плодитися… и манастыреве починаху быти. И бе Ярослав, любя церковныя уставы, попы любяше повелику, излиха же черноризьце»>1,[1] то есть более всего любил монашество. В те времена и многие века позднее монашеским духом пронизан был вообще весь быт православных>2. Евангельская нравственность почти вытеснила языческую распущенность. Православные духовники были в народе и в среде бояр и князей самыми авторитетными людьми и, собственно, были часто тем, чем позднее стали старцы.
Вскоре в Киеве возник и один из самых знаменитых русских монастырей – Киево-Печерская Лавра, бывшая поначалу пещерным монастырем, который не был учрежден ни боярином, ни князем. Историк пишет, что он возник из чисто аскетических устремлений отдельных лиц из простого народа и прославился не знатностью ктиторов и не богатствами своими, а той любовью, которую снискал у современников благодаря аскетическим подвигам своих насельников, вся жизнь которых, как пишет летописец, «в воздержании и в великом по-щеньи, и в молитвах со слезами».
Основателями Лавры были святые преподобные Антоний и Феодосий, великие учители жизни по евангельским заповедям. С этого времени труд постижения духовных истин, борьба с грехом и очищение своего внутреннего мира начали становиться для русского человека делом жизни. С тех пор свойственно стало для православного человека пренебрежение к материальным благам, внимание к голосу совести, уважение к аскетическому ради Бога образу жизни. Пусть и не у всех это было, но такой идеал жизни в русском народе преобладал не только тогда, но и ныне существует.
Русский народ полюбил храмы, монастыри, с особенным уважением относился к странникам, ходившим по святым местам, к Христа ради юродивым, блаженным, нищим. Это черты нашего национального характера, который, как бы ни вели себя отдельные люди, никогда не утратится. Если бывала какая-нибудь роскошь, это приходило извне, с Востока и особенно Запада. В ней, как писал И.В. Киреевский, «извинялись». Она тревожила совесть. Обычной картиной было, скажем, для русского села – великолепие белокаменного храма и окружающие его более чем скромные деревянные избы. Дело не в камне, а в искусстве, в той любви, которая чувствовалась при взгляде на русский храм, если даже он был и деревянным, – русский плотник своим топором делал чудеса. До сих пор удивляют нас древние деревянные церкви в костромской Берендеевке или в Кижах.
Отчего русские любят свои монастыри? Да по многим причинам. Что такое монастырь, что монашество? Прочтем несколько мест из писем Оптинского старца Макария на эту тему, – он объясняет все кратко и ясно. Итак: «Обиталища сии – не суть изобретение человеческого ума, но Дух Святый, чрез богодухновенных отцев, уставил жительство сие для тех, кои позваны будут от Бога, или из любви к Нему, или ради множества грехов своих»>3. «Святые отцы уподобляют монастырь земному раю и благоцветущему вертограду… а монашеский чин – древу высоколиственному, плодовитейшему, которого корень есть от всех телесных отчуждение, ветви же – беспристрастие души и о еже ни едино имети усвоение (привязанность) вещей, ихже удалился; плод же – добродетелей стяжание и боготворящая любовь и непресецаемое от сих веселие»>4. «Монастырь есть рай, а потому он есть место молитвы и славословия и другого благоугодного исправления. Сущие во Христе братие суть Ангелы, потому что приемлют жизнь, подобную жизни ангельской; а настоятель монастыря занимает место Бога. Следовательно, послушание, которое показывают иночествующие своему настоятелю, относится к Богу»>5.
Тяжкий гнет татаро-монгольского ига не был бы сброшен, если бы не воспитал себя и потом своих собратий-иноков в труде молитвенного самоотречения преподобный Сергий Радонежский, создатель другой Лавры – Свято-Троицкой. Он освятил меч святого благоверного князя Димитрия Донского и послал с ним на битву с войском хана Мамая двух схимников – Ослябю и Пересвета. Если бы не было христианской веры в народе, никакие аскеты и схимники не помогли бы ему победить на Куликовом поле. Он победил. И инок Пересвет своею кровью освятил эту победу.