← К описанию

Станислав Гольдфарб - Великий нефритовый путь

В основу повести легли исторические документы, дневники исследователей, архивные материалы. Тексты цитируются с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Глава 1

О чём рассказал академик Павлов

В «Венском кафе», что расположилось на перекрёстке двух старых городских променадов, за крайним столиком у огромного, во всю стену, окна беседовали двое. Один, на первый взгляд, ничем не примечательный человек почтенного возраста – академик Матвей Поликарпович Павлов – был очень знаменит в научных кругах. Разумеется, в заведении никто об этом знать не мог. В конце концов, не повесишь же на нём табличку – «Первооткрыватель сибирских алмазов». Да и вообще, все первооткрыватели в жизни люди малозаметные и не всегда публичные. Титулованный геолог исходил всю Сибирь и Дальний Восток, проведя большую часть жизни в странствиях по диким степям Забайкалья, по вечной мерзлоте Якутии, где минус пятьдесят не такая уж и редкость, по приморским гольцам, где когда-то совершал свои путешествия Арсеньев, по Приангарской тайге, Саянским горам… И он всегда утверждал, что среди гор, рек и таёжных распадков[1]чувствует себя несравненно лучше, чем даже на уютных улочках любимого города. Ну суета же! Асфальт и «голые» проспекты, с которых вырвали деревья с корнем. Теперь у дворников работы поубавилось – листвы на променадах нет. А ветру скучно – совершенно нечего гонять по улицам.

В почтенном академике Павлове что-то было от сказочного старичка-лесовичка: седая борода лопатой, кургузый пиджачишко, растоптанные сандалии и кепка – старая, выцветшая, видавшая-перевидавшая виды, такие обычно берут с собой на рыбалку или «по грибы, по ягоды». При своей академической зарплате, гонорарах и премиях Матвей Поликарпович мог бы, конечно, и приодеться. «Так ведь в горы в запонках не ходят», – любил повторять он.

Бывалого, уверенного в себе человека с твёрдым характером, конечно же, выдавал взгляд! Взгляд особый – основательный, твёрдый. А кому ещё откроются эти самые алмазы в вечной мерзлоте, которую он не любил в любых её проявлениях, начиная от морозильной камеры в холодильнике и заканчивая той самой, что пронизала недра Якутии, где он, собственно, и обнаружил богатства для отечества. А вот тепло и солнышко Павлов, наоборот, обожал; сетовал, что ему теперь до конца жизни не согреться. Вот и сейчас академик устроился у окна-линзы, через которое светило даже в такое ранее время приятно греет.

Его собеседник – известный археолог, профессор Трифон Петрович Воротягин. Типичный городской интеллигент. Одет с иголочки: в больших очках, безукоризненном костюме и даже, несмотря на неформальность встречи, при галстуке и… запонках. Ну в самом деле, часто ли можно встретить в столь ранний час в кафе человека при галстуке, запонках и обуви ручной работы, да к тому же в рубашке роскошного рыжего цвета! Профессор был худощав, высокого роста, с пышной шевелюрой, слегка посеребрённой сединой. А ещё у него была очень хорошая улыбка, располагающая и подкупающая той открытостью и добротой, которую ни за что не изобразить при желании или по случаю.

Дружили собеседники давно, ещё со студенческой скамьи, когда факультеты были небольшими и студентов по отдельным дисциплинам нередко объединяли в потоки. Там они и познакомились. Это были лекции по общей геологии, без которой будущим археологам, а тем более исследователям земли, никак нельзя.

Матвей Поликарпович был постарше Трифона Петровича, учиться начал после службы в армии, а потом ещё поработал в геологических экспедициях и получил диплом геолога к тридцати годам. Трифон Петрович в альма-матер тоже попал не сразу, после школы отработал год на маленьком заводике со смешным названием «Металлобытремонт», в недрах которого делали всё – от пуговиц и пошива брюк до ремонта музыкальных инструментов.

Следующая страница