Джавид Алакбарли - Великан

Он был Великаном. Настоящим Великаном. С пронзительно голубыми глазами. Таким уж он родился. А потом, когда вырос, написал прекрасную сказку. Это была очень грустная и необычная сказка. Прежде всего потому, что она была написана в стихах. И воспевалась в ней женщина, которую Великан безумно любил. Она его тоже любила. Но при этом она ещё очень хотела жить в уютном домике, увитом красивыми цветами. Долго и счастливо.

Великан же занимался своими большими великаньими делами. Он просто был весь из себя такой, что ему очень трудно было объяснить, зачем и почему нужно строить маленький домик. Да ещё и жить в нём. С ним ведь каждый день проживался с уверенностью в том, что день завтрашний будет абсолютно другим. Но столь же неординарным, как и сегодняшний. И навряд ли этот праздник жизни, который он умел с таким мастерством создавать вокруг себя, мог длиться очень долго.

Было очевидно, что с ним можно быть предельно счастливой лишь здесь и сейчас. И это ей нравилось. Просто потому, что это было прекрасно. Но её всё же продолжали преследовать мечты об этом домике и цветах. В конце концов она ушла от него. Ушла к кар лику, у которого был именно такой домик. На этом сказка и закончилась.

Великан же остался один. Такой настоящий и большой Великан, обречённый на то, чтобы жить среди обычных людей. Одному жить. Ну, так уж получилось. Наверное, это тоже было в деталях и в подробностях выписано в той самой книге судеб, в которой всё так же необычно и немножко грустно, как в этой сказке Великана.

Все женщины, которым довелось тесно общаться с ним, почему-то считали, что он воплощает в своей натуре поразительную смесь диаметрально противоположных мужских архетипов. Порой он напоминал им даже различных литературных героев. Скажем, безумно влюблённого Ромео или пылкого Казанову. Если собрать воедино всё, что вошло в какие-то легенды о нём, то это мог бы быть образ вечного обожателя всех женщин, существующих в мире. Они говорили ему об этом. Он лишь посмеивался и утверждал, что это всего лишь их фантазии и выдумки.

Его же мать при этом всегда поражалась тому, что все женщины, в которых он влюбляется, абсолютно не соответствуют её строгим критериям. Тоже весьма странным, кстати. При этом она всё время взывала к его поэтическому дару. В её представлении это изначально предполагало, что его должны окружать только неординарные женщины.

А он лишь подтрунивал над всем этим балаганом, что разводила она, пытаясь хоть как-то влиять на его личную жизнь. Вмешательство во все свои дела он считал просто недопустимым. Даже понимая, что их взаимоотношения сына и матери не укладываются в какие-то банальные стереотипы. Так уж они были изначально выстроены. Он был её учеником в живописи и литературе, считал её образцом красоты и аристократизма. Поражался её мужеству и стойкости во всех вопросах, связанных с его тюремным заключением. И несмотря на все их разногласия, всё же считал её уникальной во всём. Идеалом женщины и матери. А себя считал очень плохим сыном, не оправдавшим её надежд и ожиданий.

Судьба его никогда не баловала. Всегда ломала и корёжила. А он не сгибался. Многие люди считали, что он так и прожил свою жизнь, как абсолютно не сгибаемый человек. Как личность, постоянно идущая против всех и вся. Даже против ветра. А ветер он просто любил. Тот наполнял его лёгкие свежим воздухом, приносил тучи, изливающиеся на него дождём, разгонял облака и давал возможность сполна насладиться солнцем.

Но даже самый сильный ветер не мог оторвать его от земли. Именно она была для него всем: дарила ему свою энергию, постоянно подпитывала его воображение и будоражила его мысль. Привязанность его к земле не была примитивной заземлённостью. Если бы это было так, он умел бы ценить материальное. Такой способности у него не было с самого рождения. Он ведь был настолько законченным идеалистом, что просто не вписывался в рамки каких-то обычных представлений о том, как же должен жить человек на этой бренной земле.