Александра Польщикова - Василиса и зеркальный мир

Где-то на самом краю вещей, там, где не заканчиваются ни сны, ни сказки, существует мир, о котором взрослые не помнят, а дети – боятся говорить вслух. Этот мир не прячется в шкафу, не живёт под кроватью, и уж точно не сидит за занавеской. Он живёт в зеркале.

Не в каждом, конечно. Только в тех, на которые ты смотришь слишком долго. Или в тех, которые остались от бабушки, с серебряными рамами и пылью, похожей на старые секреты.

И если тебе вдруг покажется, что твой взгляд – это не единственный, кто смотрит… значит, ты уже почти там.

Говорят, в Зеркальном мире всё наоборот. День – это ночь, добро – это вежливая тень, а правда – то, что все боятся называть. Туда не попадают просто так. Туда проваливаются. По ошибке. Или… по тоске.

Когда-то давно, очень-очень давно, в этом мире жил мальчик. Его звали Пухлый. Он был не волшебником, не принцем, не героем – просто мальчиком с широкой улыбкой, в кепке и шортах, который очень любил одну девочку. Настолько, что обещал быть с ней всегда. А потом зеркало шепнуло:

– Если хочешь остаться рядом, иди за ней. Но она тебя забудет.

Он пошёл. Конечно, пошёл. Кто же из друзей откажется от такого шанса? С тех пор он живёт там, в отражениях, в бликах, в еле заметных тенях на стекле. Он больше не мальчик. Он – воспоминание, которое не вспоминают. А те, кого не вспоминают… становятся тенью.

Но однажды, в один вполне обычный день, всё изменилось. Потому что девочка – та самая, которую он любил, – подошла к зеркалу. И посмотрела в него чуть дольше, чем обычно. И зеркало ответило ей взглядом. Так начинается эта история.

О девочке по имени Василиса, о морской свинке по имени Дрэганфрут, и о друге, которого не было видно. Но он всё это время ждал.

Василиса была девочкой с глазами, которые всё замечали, но редко об этом говорили.

Она жила в доме с окошками, похожими на прищуренные глаза, и с чердаком, где скрипело не от ветра – а будто кто-то тихо что-то вспоминал.

Каждое утро она надевала панамку. Не просто для защиты от солнца, нет – это была магическая панамка, в которой, по словам Василисы, мозги работали лучше, а приключения случались чаще.

На шее у неё болтался кулон – простая круглая подвеска с крошечным окошком внутри. Ей когда-то подарили его… кто-то. Она не помнила точно кто. Иногда ей казалось, что кулон греется, когда она грустит. Как будто внутри у него есть сердце.

На каникулах Василиса осталась у бабушки, которая постоянно пила чай с вареньем и забывала выключать утюг. Бабушка почти не замечала внучку – не потому что не любила, а потому что жила в своём, немного запылённом мире.

И вот однажды, на бабушкином чердаке, где хранилось всё от старинных валенок до забытых птичьих клеток, Василиса наткнулась на книгу.

Это была странная книга. Твёрдая, с тиснённой обложкой, но без названия. Она пахла так, как пахнут сундуки с историями: смесью корицы, прошлого и чего-то, что тревожит.

Василиса открыла книгу – и обомлела.

Внутри не было ни одного слова. Ни строчки. Только пустые страницы. Но когда она перелистнула одну – на мгновение ей показалось, что на бумаге промелькнул силуэт. Кто-то в кепке.

Она хлопнула книгу. На потолке что-то царапнуло.

– Интересно… – прошептала Василиса, и её кулон чуть дрогнул.

Она посмотрела в большое старое зеркало у стены – и ей показалось, что отражение чуть-чуть отстаёт.

А потом… подмигнуло.

Василиса отступила. Потом снова посмотрела. Нет. Всё как обычно. Только она. Панамка, футболка. И кулон, который чуть-чуть блестит, как будто радуется, что она наконец начала вспоминать.

В тот вечер она легла в кровать с книгой под подушкой. А ночью, как часто бывает с главными героями настоящих историй, она проснулась от звука.

Это был голос. Низкий, шершавый, как песок, но почему-то… добрый.

– Проснись, если хочешь найти то, что потеряла.