Салма Кальк - Варвара начинает и побеждает

Жизнь продолжается

Утренний звук трубы был для меня спасением. Он говорил о том, что в мире есть нечто незыблемое, нечто такое, что останется, даже если весь мир куда-то покатится. Так и вышло – мир катился куда-то, подпрыгивая на кочках, мы летели вместе с ним, а труба просто напоминали, что наступило утро, следует подниматься, умываться, бежать на завтра к и на утреннюю тренировку. Если нет другого задания от мастера, конечно же.

Я только успела привыкнуть к хорошему, и этим хорошим для меня стал почти нормальный учебный процесс и практика в его же рамках – все эти дозоры, дежурства и вылазки. Я что-то умела, а что-то – пока ещё нет. Я сносно колдовала, не терялась в бою, умела ввести противника в ступор сильными сторонами и пользовалась разными приёмами как из прошлой жизни, так и из нынешней. Зато – в отличие от большинства местных мальчишек того же возраста – с мечом управлялась весьма посредственно, бросать ножи так и не научилась, и собственно физической силы во мне было немного. Зато я брала выносливостью и изобретательностью.

Но – всё это касалось сестры Феникс, давшей обет служить Ордену стражей и мастеру. А что теперь касается представшей перед всем честным народом Барбары Ливарио?

И не будешь ведь всем объяснять, что жила-была в тридесятом царстве Варя Лискина, которая умерла и нежданно-негаданно оказалась в теле тоже умершей Барбары Ливарио. И уже в этом теле встретилась с братом стражем по имени Лео, который привёл её в Орден, и там она назвалась сестрой Феникс.

А потом всё пошло кувырком. Предатели и изменники убили короля и хотели убить принца Годфруа, наследника престола. Брат Лео схватился за артефакт и утратил свою вроде бы крепко прибитую личину, оказавшись ещё одним принцем – Руджеро, женихом Барбары Ливарио. А я… выстояла в схватке с некромантом и встретилась со своим здешним альтер эго – призраком той самой Барбары. И потом ещё принц Годфруа, то есть уже король, добил – прилюдно подтвердил мои права на все владения той самой Барбары.

Так что из политического кризиса все мы вышли вроде бы даже с каким-то прибытком. Только вот… братец Лео, к которому я успела привязаться, оказался совсем другим человеком.

О нет, он был прав. Наверное. Когда говорил о том, что важна суть, а никак не внешность. Что ж, я тоже призналась, что на самом деле вовсе не та красавица, какой он привык меня видеть, и вдруг со мной тоже что-нибудь случится, и я окажусь Варей Лискиной – без роскошных статей Барбары, без её красоты и без магии? Не знаю, отчего такое может произойти, но вдруг? Когда вокруг тебя то и дело происходит что-то такое, что в нормальной жизни бывает только в сказках, ты привыкнешь ко всему и перестанешь удивляться вовсе.

Если я не смотрела на Лео – то он оставался тем же самым. Я ощущала его магическую и жизненную силу – привычным образом. И для него-то ничего не изменилось, только для меня.

Хотя… он однажды видел, что я умею убивать прикосновением, но знал, что это вышло случайно. А теперь я, кажется, взяла смертоносную силу под контроль, и стала – как некромант, некромантом при том не являясь. Легко ли ему это знать? Или наоборот – он доволен всем тем, что я, оказывается, могу?

Впрочем, он просил разрешения завоёвывать меня снова. И просил выйти за него замуж – когда мы оба освободимся от обета. И я не стала возражать – потому что зачем, пусть оно идёт себе, как идёт. Душа болит, что называется, а сердце плачет, но вдруг мы проникнемся друг другом заново, и всё образуется?

Вчера мы вернулись в крепость стражей уже в сумерках – пока разбирались меж собой, пока говорили с принцем. Но мастер ждал нас, и сидевший на воротах Медуза первым делом сказал, что нам обоим велено идти наверх и докладываться. И заворачивал голову на Лео – потому что тот ощущался, как раньше, но оказался выше и стройнее, больше похожим на своего старшего брата. Наверное, ему тоже придётся несладко – ведь к той личине привыкла не только я, но решительно все, кто жил в крепости – и братья Ордена, и те, кто заботился о наших повседневных нуждах.