Сонич Матик - В понедельник, 13-го

Все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны

Сергей Владимирович стоял у панорамного окна и как будто бы смотрел на проливной дождь. На самом деле, смотрел, но не видел. Кроме сугубо рабочих вопросов и тайминга на сегодня, в его голове то и дело всплывали мысли:

«Что может произойти в этот дождливый ноябрьский понедельник? В этот очередной осенний дождливый день в Девяткино… Ни-че-го!»

Вид его был, как обычно по утрам, сосредоточенно-отрешенным. Рабочий день вот-вот начнется. Деловой костюм сидел безупречно, включая безупречно подобранные в тон зимние носки марки «Президент». Мама говорит, что ноябрь ― это почти зима. Дождь без вреда и без шума лупасил по окнам, пытаясь прорваться и смыть сухую, светленькую и тепленькую атмосферку дома.

Чашка с остатками кофе «Кардинал» сиротливо стояла между надкусанным бутербродом с красной икрой, ломтиками грюйера и нетронутой тарелкой манной каши. Мама говорит, что во время завтрака вся сила в каше.

На камине тихо прожужжал айфон. Сергей Владимирович очнулся, стряхнул невидимые пылинки с рукава, поправил запонку.

По дороге от окна в прихожую, Сергей Владимирович, не глядя на экран, сунул смартфон в карман, надел ботинки, взял зонт, папку для бумаг «Империал» и вышел из дома.

Затем вернулся, положил папку на пуф у зеркала, поставил зонт, надел пальто, шарф (Мама же говорит, что ноябрь-почти-зима) безучастно оглядел себя в зеркале (Мама говорит, что если вернулся с полпути ― посмотри на себя в зеркало, иначе пути не будет), вздохнул, взял зонт, папку и решительно вышел.

Шаркая стоптанными тапочками, семенящим шагом в гостиную вошла старушка. Седая кичка, роговые очки с наклейкой на линзе «+1,5» и передник с символом уходящего года выдавали женщину уже давно без претензий.

Так и было. Нина Ивановна, мама Сергея Владимировича, уже лет семь жила в роли экономки у сына, директора филиала проектного бюро «Инжиниринг Газпром Дификалт».

Нет, конечно, у нее было и свое маленькое дело ― она преподавала биологию. Из колледжа она ушла сразу, едва дождавшись пенсии. И теперь, сама себе занятая, приглашала учеников домой.

Нина Ивановна цокнула языком, покачала головой, собрала остатки завтрака на поднос и удалилась в кухню. Оттуда что-то зашипело, заурчало и по дому разнеслись звуки венского вальса.

С тряпкой и веником Нина Ивановна вернулась в гостиную. Заученными движениями, попадая в такт музыки, она смахивала пыль с полок, камина, эстетично сложенной дровяной кипы, пока не добралась до открытой полки с катаной в ножнах. Пятясь, обошла пугающий предмет и вернулась к ритму уже у книжного стеллажа.

Вдруг зазвонил домашний телефон. Нина Ивановна вздрогнула от забытого звука и устремила взгляд на рабочий стол сына.

Резкая трель навязчиво повторилась. Телефон с диском под старинный аппарат давно стал предметом интерьера. Оказалось, он умеет издавать довольно неприятные звуки.

– Алёоу! ― протянула в трубку Нина Ивановна, и перекрикивая звуки скрипки из кухни, отвечала собеседнику. ― Да, Чайниковского… Нет… Как обычно, полчаса назад… Что?.. Нет, не говорил… Хорошо, передам.

Нина Ивановна положила трубку. Обеспокоенно достала из кармана передника кнопочный телефон, цокнула языком, покачала головой, щурясь, нашла запись «сыночек» и уверенно нажала зеленую кнопку.

Телефон мечтательно давал длинные гудки, но так и не ответил голосом Сергея Владимировича.

Нина Ивановна цокнула языком и пошаркала на кухню. Очередной вальс сбился, зашипел и замолчал.

По тихому дому снова разнеслась противная трель домашнего телефона.

Бурча ругательства в адрес настройщиков домашней связи, изобретателей телефонов и в целом на источники громких звуков, она почти бежала к аппарату, в руке зажимая флакончик с каплями валокордина.

– Алё! Да!.. Нет, не приходил… Кто говорит?.. Алексей, вы водителю звонили?.. Нет, мне тоже не отвечает… Жду, не волнуюсь. А что еще остаётся?.. Жду.