Артем Подпорин - Урожайная страда – 2005

Вереница комбайнов, возможно, уже прибыла к месту назначения, тогда как мы не преодолели и половины пути и снова остановились на трассе. Мне неизвестно, как распределяли комбайны между мастерами в этом сезоне, тянули ли они жребий или решали по знакомству, но нам достался, пожалуй, самый поношенный экземпляр, который вообще не стоило выпускать в поля.

Где-то на протяжении месяца с самого утра до позднего вечера мастер и я занимались его восстановлением в гаражах. Помимо стандартного технического обслуживания, которое включало проверку и заправку смазок, смену ремней, направляющих пальцев и сегментов резцов на косилке, у нас плохо заводился двигатель, отсутствовало стекло в двери, и находилось бесконечное «что-то ещё» по мелочам. Этот комбайн, похоже, пережил не один сезон, а два или три, причём без особого ухода. Непонятно, как его вообще допустили к работе.

Виталик, однако, был вдохновлён, когда перед ним предстал металлический великан красновато-рыжего цвета с классической белой надписью "Нива" на проржавевшем зерновом бункере. Всё, что случалось с комбайном, казалось, не могло его разочаровать. Я же не разделял этот восторг – для меня каждый день практики был пыткой. Всё происходящее было полной противоположностью тому, чем я хотел заниматься в свои двадцать с небольшим лет.

Сначала ты стараешься не испачкаться в солидоле или грязи, бережёшь одежду, обувь. Но очень быстро понимаешь, что это бесполезно. И даже мыть руки или умываться в течение рабочего дня нет смысла. С первой секунды каждого утра я мечтал, чтобы день поскорее закончился. Вставали мы в шесть утра, а работали до десяти – одиннадцати ночи. Но, несмотря на это, я всё равно, хотя бы на час, приходил в гараж сразу после практики, чтобы хоть немного порепетировать. Товарищи говорили обо мне, что только зубы оставались белыми, а одежда напоминала старый матрас, покрытый пылью. Ударишь по нему, и сразу окажешься в облаке пыли.

К сожалению, практика была обязательным условием для получения диплома сельскохозяйственной академии и проходила непосредственно перед защитой диплома на последнем курсе. Нас распределяли по сельским хозяйствам, зерносушильням и картофелехранилищам. Поэтому работа на комбайне в этом случае считалась привилегией. Ведь перспектива пару месяцев провести в сыром помещении, отбирая хороший картофель от гнилого и таская мешки на плечах, мало кого могла заинтересовать. После работы на складе с картошкой некоторые неделю не могли распрямить спину. А кто-то задыхался от гнилостного запаха, который не выветривался даже после нескольких стирок одежды.

Под каждой группой комбайнов закрепляли определённые участки для сбора зерновых культур. У каждого хозяйства была своя стоянка и гаражи для ремонта. Иногда комбайны перегоняли между хозяйствами – например, чтобы помочь с уборкой урожая там, где не успевали в срок.

Хозяйство, куда отправили нас, находилось в тридцати километрах от ремонтной базы, где мы провели первые недели, готовя комбайн к покосу. В назначенный день рано утром все комбайнёры были готовы к перегону машин, в том числе и наша команда из двух человек – мастер и я, стажёр. И, словно огромный металлический змей, вереницей из более чем десяти машин, мы отправились в путь. Впереди, как голова змея, колонну возглавляли два зелёных комбайна. Это были Дон-1500. Они производились на том же заводе, что и "Нива", но по всем параметрам превосходили её. Одним управлял опытный комбайнёр, работник хозяйства, а другой доверили студенту, который шёл к диплому с отличием.