Дмитрий Данков - Улей: Изгнание из ада

– «Кто бы мог подумать, что человечество будет так легко уничтожить? Простой ролик, запущенный в социальные сети, и вот – мир уже летит в ад на всех парах. А мы ведь просто хотели победить. Победить в войне, которую всегда проигрывали, ну, и попутно немного заработать, не без этого, конечно. А в итоге – открыли двери в кошмар, да еще в таком месте, где закрыть их сложнее всего, – у себя в голове», – Сергей в задумчивости постучал по стеклу костяшками пальцев.

Он стоял у панорамного окна своей квартиры на двадцатом этаже одной из башен «IQ-Квартал» в Москва-Сити и смотрел на горящий в нескольких местах город. Столбы густого черного дыма поднимались в небо, а к ним с разных сторон спешили пожарные вертолеты МЧС. С такого расстояния они были похожи на больших рассерженных шмелей, спешащих по своим делам. Один из вертолетов, вынырнув из-за башни «Федерация», направился к ближайшему пожару, таща за собой ковш с водой, которую зачерпнул рядом, в Москва-реке.

«Ну, конечно, это был не совсем простой ролик, даже очень непростой, но все же – такой эффект за столь короткое время», – Сергей покачал головой и сделал глоток виски из большого хрустального бокала. Лед приятно звякнул о стекло. Он вздохнул и, упершись лбом в прохладное стекло окна, закрыл глаза.

Несмотря на то, что было еще только одиннадцать утра, он решил вместо кофе выпить чего-нибудь покрепче и поехать в офис после обеда. Все равно встреча команды назначена только на три часа дня.

Они планировали поделиться идеями по решению проблемы, которая, подобно черной дыре, засасывала в себя их мир, реальность, действительность, матрицу – в конце концов, называйте, как хотите. Чем бы ни была эта реальность, ее буквально разрывало на части.

Несколько минут он молча наблюдал за трудолюбивыми «шмелями», что таскали воду из Москва-реки, спеша потушить разгорающиеся, судя по растущим столбам черного дыма, пожары.

Нужно было работать, но фокус все время ускользал. Отчаяние и страх, усиливающиеся с каждой минутой, парализовали волю, лишали сил, и он с трудом подавлял желание все бросить и, накрывшись с головой одеялом, уснуть. Не видеть, не слышать, не участвовать. Все, что могли, они уже сделали, теперь мавр может и свалить. Останавливало понимание невозможности: найдут – и все равно заставят, лучше уж самому, с энтузиазмом и огоньком в пьяных глазах.

«До трех еще полно времени, можно собраться с мыслями и сделать наброски идей, ну, или просто пить, глядя на умирающий город и предаваясь экзистенциальной тоске».

Сергей хмыкнул и, отвернувшись от окна, подошел к барной стойке. Взял с нее пульт и включил телевизор, что занимал всю стену напротив. Попереключав каналы, он выругался.

Происходящее не только в Москве, но и по всему миру, было настолько удручающим, что желание попробовать разобраться в проблеме и весь рабочий настрой моментально испарились. Увиденное полностью лишило его воли. Вероятно, все же придется просто пить.

Журналисты основных СМИ, ранее соревновавшиеся, как получше да пострашнее упаковать горячий материал, явно выдохлись, так как реальность превосходила любую фантазию – ни добавить, ни убавить.

«Патовая ситуация для этой братии: врать не о чем, да и спрятать уже ничего не получится, все на виду, кошмар развивается одинаково по всему миру, везде одно и то же. Никакой повестки у них, бедных, нет, потому что дать ее некому. Сильные мира сего попрятали головы в песок и самоустранились, выставив наружу, для общения народом, заикающихся от волнения пресс-секретарей», – Сергей снова сделал большой глоток, поморщился, задержав дыхание, и медленно выдохнул.

«М-да, начальственных задниц вокруг вроде все так же много, а какую лизать – непонятно, для порядочного писаки это – разрыв шаблона… Сначала пытались сделать вид, будто ничего не происходит, потом с различных трибун прозвучали объяснения, одно другого нелепее, и, в конце концов, власть предержащие просто слились. Группа информационной подтанцовки осталась без руководящих указаний.