Анатолий Вассерман - Украина и остальная Россия

Работа журналиста всегда связана с какими-то конкретными событиями. Даже общие аналитические размышления отталкиваются от текущей обстановки. Интересно задним числом оценить: что продиктовано внешними обстоятельствами, а что проистекло из глубинных убеждений.

Впрочем, сами убеждения тоже меняются. Хотя бы потому, что их нужно постоянно сверять с внешними процессами: как известно еще с домарксовых времен, практика – лучший критерий истины. Да и собственные рассуждения не прерываются, на прежних основаниях воздвигаются все новые выводы. В частности, еще лет десять назад я искренне веровал в существование трех самостоятельных народов и языков, разветвившихся от общего древнерусского корня. Теперь же у меня накопилось достаточно, на мой взгляд, доводов в пользу признания украинцев и белорусов такими же неотъемлемыми – при всем своем очевидном своеобразии – частями русского народа, что и архангелогородцы, куряне, пермяки… А из этого единства в свою очередь вытекают неутешительные представления о вынужденной направленности действий любого возможного руководства независимых Украины и Белоруссии.

Более того, со временем у меня менялась даже орфография. Например, еще лет десять назад я в английских именах привычно писал сочетание «ЛЬ»: Томас Альва Эдисон, Франклин Делано Рузвельт. Но в конце концов решил все иноязычные имена записывать так близко к исходному произношению, как это вообще возможно в кириллице, адаптированной к русской фонетике. В более поздних статьях у меня тот же президент именуется Фрэнклин Делано Джэймсович Рузвелт – в английском звучании, но с русским отчеством. По сходным причинам Владимир Иванович Даль в моих статьях зачастую именуется Вольдемар Иоганнович Дал, а Денис Иванович Фонвизин – фонВизен (или, как было принято писать при его жизни, Фон-Визен).

Меняется и терминология. Так, вникнув в устройство страны, привычно именуемой Соединенными Штатами Америки, я теперь неукоснительно называю ее Соединенные Государства Америки (СГА). Ведь state – именно государство. Но российская политическая элита конца XVIII века не поверила в способность государств, только что провозгласивших независимость, добровольно объединиться, а ввиду тогдашнего своего слабого знакомства с английским языком сочла, что это слово имеет некие смысловые нюансы, и предпочла не переводить его (да еще и произносила с немецким акцентом). Пришлось мне исправлять довольно много старинных ошибок подобного рода.

Словом, когда мне предложили связно – в книжном формате и объеме – изложить свои взгляды по значимому для меня вопросу, я не нашел ничего лучшего, чем собрание моих же старых трудов на соответствующую тему с небольшими современными послесловиями к каждому из них. Я стараюсь указать, что в моих представлениях с тех пор изменилось – и почему. Сам удивился тому, сколь значительная часть моей картины мира остается стабильной, невзирая на все перемены последних десятилетий.

Заодно отметил свои ошибки – по счастью, немногочисленные.

Чтобы моя эволюция была очевиднее, статьи, как правило, размещены в хронологическом порядке. Перед каждой указаны дата и время завершения работы над текстом – в том же международно стандартизованном формате «от большего к меньшему» (год, месяц, число, час, минута…), какой использую во всех своих текстах, включая и разнообразные служебные материалы.

Кое-что из включенного в книгу публикуется впервые. Это не значит, что эти тексты вовсе никто не видел. Чаще всего они представляют собою как раз служебные материалы, с годами утратившие конфиденциальность.

Некоторые мои ключевые мысли кочуют из документа в документ, повторяясь иной раз почти дословно. Ведь каждый текст был изначально рассчитан на самостоятельное восприятие. В книжном формате они представляются избыточными. Тем не менее мне кажется нежелательным исключать повторы. Они отнимут не так уж много читательского времени. Зато аутентичность изначальных текстов вполне сохраняется.