Саша Щедрый - У сома на крючке
Гена К. – мой друг детства и близкий родственник, всю жизнь прожил в чудесном селе на берегу Урала. Как его отец и все из нашего рода, был отличный работник, передовой колхозник. Деревенская жизнь Гене нравилась, тяжёлой работы он не боялся. А главное, всё свободное время он мог отдавать главному увлечению своей жизни – рыбалке. Именно из-за любимого Урала, из-за своего увлечения, он, наверное, и прожил всю жизнь в родной деревне, даже отдыхать куда-то не любил ездить. «От чего отдыхать? – спрашивал он. – Разве от любимой отдыхают?»
Большое село Новая Зубачистка стоит прямо на берегу Урала.
Могучая и полноводная в годы нашей юности река очень многое значила для сельчан. Колхоз брал оттуда воду для животноводческих ферм, для птичника, для поливки огорода. Те, кто жили далеко от родника, брали из реки её чистую воду для домашнего хозяйства. Сильно разливающаяся река (её прежнее название Яик, если точно – Жаик, как раз означает «широкая, разливающаяся») затопляла огромные пойменные луга и там были отличные покосы.
Во времена, когда колхозники работали за трудодни, как говорили: «за палочки в ведомости», иногда практически бесплатно, и особенно в неурожайные годы, которые бывали в засушливых степях нередким явлением, река кормила людей, не давала им умереть.
Сколько же было в реке рыбы!
Особенно впечатляли огромные сомы1, отлёживающиеся в больших глубоких ямах-котлованах Урала. Некоторые гиганты были длиной до 5 м и весом более 300 кг. Нередко можно было слышать мощный, громкий всплеск на воде и видеть, как гуси, истошно гогоча, быстро махая крыльями, устремляются всей стаей к берегу с заводи, где они только что спокойно плавали. Вот ещё одного гуся утащил сом в глубины. Иногда местным мужикам улыбалась удача поймать одно из этих чудовищ. Сейчас такие сомы уже не водятся в Урале, да и мало их стало в обмелевшей реке.
В те годы, ещё малышом, а потом и в школьные годы, до поступления в техникум, я почти на всё лето приезжал на Урал и Гена учил меня премудростям рыбной ловли. Какими только способами мы не ловили рыбу! Больше всего мне доставляло удовольствие, когда мы удочками тягали одну за другой самую разнообразную мелочь размером в одну-две наши ладошки. Гена больше любил серьезную рыбу, покрупнее. Для этого у него были две «морды» – плетенная из ивняка снасть, куда рыба легко могла заплыть, а выбраться, если она приличного размера, ей было довольно сложно2. Внутрь ловушки мы привязывали какую-нибудь приманку, например корочку хлеба.
Любимой снастью Гены, с которой он, на удивление – будучи совсем подростком, отлично справлялся, был перемёт. Перемёт представляет собой длинный прочный шнур, к которому привязаны множество коротких поводков, с крючками на конце. Располагают перемёт поперёк реки. Если делать это с помощью лодки, то процесс не очень сложный, и длина шнура может быть довольно большой.
Но лодки у нас не было. Поэтому обходились методом, напоминавшим метание камня пращой. Роль камня выполняло привязанное к одному концу шнура грузило, обычно какая-нибудь железяка в полкило весом. Другой конец шнура был привязан к колышку, который глубоко втыкался в дно на небольшом расстоянии от берега. Гена укладывал кольцами перемёт на берегу у воды, раскручивал грузило, как пращу, и выстреливал поперёк реки. У других рыбаков, даже старше Гены, перемёты были длиной не более 20 метров: ведь на длинном шнуре привязаны десяток поводков, с крючками и насаженной на каждом наживкой, в виде, например, живца, либо клубка червей. При неумелом забросе всё это цепляется друг за друга, сплетается и доставляет кучу проблем. У Гены перемёты были до 25 метров, и он их отлично забрасывал, поражая всех своим умением.
Большая часть рыбаков ставила перемёты на ночь, а утром приходили смотреть, есть ли улов. Чаще всего, хоть одна приличного размера рыба, но попадалась. Бывало, кто-то приходил раньше хозяина перемёта, тогда уж точно улова не было. Поэтому Гена иногда ставил перемёт на противоположном берегу, где было больше рыбы и можно было не опасаться, что пацаны раньше нас снимут улов.