Алексей Орган - Тримонциум

Как ни грустно в этом непонятном мире, он все же прекрасен…

И.Бунин

Часть I

Так назывался раньше старинный город на Балканах. Название теперь он носит другое, но стиль и дух остались прежними.

Знойное южное солнце медленно поднимается из-за горизонта. Старинные дома построенные из красного кирпича и черепицы, расположенные на склонах холмов, а также кварталы из новых современных зданий, вносящие свой особый тон и свежесть в городской пейзаж, молчаливо и величаво принимали божественный дар природы – наступление нового дня.

Явление столь обычное производило на меня смутное ощущение загадочности и вечности. Казалось эти холмы (а их всего в городе 7), огромные камни и земля, густо заросшая кустарником и травой, скрывают великую тайну прошедших времен. Ощущаю где-то далеко, в прошлом, жителей этой земли – величие их ума, тела и духа.

Откуда-то издалека или изнутри слышу голос великого римлянина:

«…Душа неустойчива,

судьба загадочна;

Жизнь – борьба и странствие по чужбине.

Все следует делать, обо всем говорить и помышлять так, как будто каждое мгновение может оказаться для тебя последним».

Знакомясь с людьми, я обратил внимание на одну интересную особенность – у всех чувствовалась любовь и преданность этой земле, этому городу.

Почему?

Мне никто не мог этого объяснить. Ведь каждый город имеет свою историю, специфику, судьбу и в своем роде особый.

Но тут дело в другом.

В чем же?

Я так до конца и не понял.

Может быть, дело в самих людях живущих в этих местах.

Откровенно говоря, ехать я сюда не хотел, не потому что мне было не интересно. Путешествовать я всегда любил. Тем более тут такой случай – поехать руководителем студенческого трудового отряда в другую страну (не называю строительного, потому что мы все время убирали овощи и фрукты). Работать вместе со студентами из других стран в составе интеротряда – это же прекрасно.

Но ехать я не хотел. Видимо, не будь этой поездки, все было бы иначе. Но я поехал.

9.07…

Дома решил писать дневник. Однако сразу задаю себе вопросы – Буду ли до конца откровенен, и буду ли писать постоянно?

Для кого я пишу?

На первый вопрос могу ответить так – не знаю, буду писать как получится.

На второй – для себя.

Потому-что испытываю в этом необходимость.

Сегодня вечером уезжаю с отрядом в Болгарию сроком на сорок дней. Не много, но и не мало. Понимаю, что ответственно – за всех и за все отвечаю я с комиссаром.

Что испытываю я за несколько часов до отъезда?

Все вещи почти уже уложены. Осталось мелочи. Сижу один в комнате. На улице летний жаркий день.

На душе грустно.

Грустно не только от того, что уезжаю. А вообще в последнее время было очень грустно. Сейчас легче. Есть на то причина.

Сейчас собираюсь с мыслями, правда где-то осознавал и раньше, что сейчас главное выполнить задание.

Все надо направить на это.

Читаю мысли Марка Аврелия – древнеримского философа – стоика, великого императора.

«Кто видел настоящее, тот уже видел все бывшее и будущее…

Все однородно и единообразно. Какая частица безмерного и беспредельного времени уделена каждому из нас?

Время человеческой жизни – миг;

ощущение – смутно;

строение тела – бренно;

душа – неустойчива;

судьба – загадочна;

слава – недостоверна;

жизнь – борьба и странствие по чужбине;

посмертная слава – забвение…

Но, что же может вывести на путь? Ничто, кроме философии…

Представь себе, что ты уже умер, что жил только до настоящего момента, и остающееся время жизни, как даставшееся тебе сверх ожидания, проводи согласно с природой…

Оглянись на прошедшее, столько переворотов пережили уже государства!

Можно предвидесть и будущее. Ведь оно будет совершенно в том же роде и не выйдет из ритма, происходящего ныне.

Поэтому и безразлично, будешь ли ты наблюдать человеческую жизнь в течении сорока лет или же десять тысяч лет. Ибо что увидишь ты нового?

Все следует делать, обо всем говорить и помышлять так, как будто каждое мгновение может оказаться для тебя последним… Самая продолжительная жизнь ничем не отличается от самой краткой. Ведь настоящее для всех равно, а следовательно, равны и потери – и сводятся они всего навсего к мгновению. Никто не может лишиться ни минувшего, ни грядущего.