Виталий Васькин - Триколе. Позволение вернуться к себе

На засыпающий поселок падает снег, заботливо укрывая дома. Снежинки, что побойчее, договариваются с ветром, и он относит их к освещенным окнам. Здесь можно подсмотреть за людьми. Белые звездочки прижимаются друг к другу, всматриваются в окна. Дела людские их и радуют, и печалят. Пусть смотрят, не жалко.

Дом Зины Пчёлкиной ничем особо не отличается в посёлке. Двухэтажный, с широким крыльцом, сегодня он приобрёл белую чалму с дымком, как и остальные дома. Полные яркого света окна первого этажа зорко всматриваются в темноту, но никого не видно на заснеженной дороге, лишь у ворот мерзнут несколько машин – съехались гости. В доме часто собираются поговорить. В зале на первом этаже раскладывают на полу перед камином тёплые пледы, овчинные коврики, бросают подушки; кто ложится, кто садится по-турецки; пьют чай или вино, и разговаривают. Частенько забывают о времени и остаются на ночь. Самотёком каждый из постоянных гостей привёз для себя тапочки, туалетный набор и смену белья. Пришлось Зине в чулане под лестницей устроить что-то вроде заводской бытовки со шкафчиками, а в подвале хранить несколько раскладушек. И она совсем не против. Гости помогают оторваться от тяжёлых мыслей. Чем чаще они приходят, тем лучше.

В этот раз решили отступить от традиционных бесед на ковриках. Задвинули в угол каминные аксессуары. Выкатили столик с телевизором в коридор, чуть сдвинули шкаф, отпихнули к дальнему углу большой чёрный кожаный диван – места хватило, чтобы поставить в центре стол и свободно расположиться компании из шести человек. Все примерно одного возраста, около сорока лет, но один гость внешним видом словно издевается над остальными: молодой, красивый и тотально улыбчивый. В зелёной форме пограничника, судя по трём полоскам на погонах – сержант; китель нараспашку, верхняя пуговка зелёной рубашки расстегнута. Худощавый, среднего роста, по-армейски коротко подстрижены тёмно-каштановые волосы. Лёгкая улыбка на его губах то появится, то исчезнет, словно играет. Общее впечатление сержант производит приятное, пока мерцающая улыбка не начнёт давить. Она меняет обычный человеческий взгляд на нечто невообразимое. Он будто всё замечает и тут же прощает. Спрашивается: что такого крамольного могут заметить эти серые сержантские глаза? Вокруг всё как обычно, ничего особенного замечать не надо, тем более – прощать. Но взгляд догоняет и прощает. Неуютно, некомфортно, непривычно. Когда Зинаида в первый раз взглянула на парня, то поймала странное чувство, будто она что-то натворила и уже заручилась молчанием сержанта, он её не выдаст. Никогда раньше Зина не чувствовала ничего подобного, поэтому предложила пареньку сесть во главу стола, а сама заняла место рядом слева, со стороны камина, чтобы не попадать под взгляд.

Нельзя сказать, что Зина очень чувствительна к посторонним взглядам: не больше и не меньше других. Просто она знает, кого пригласила в дом, и немного нервничает. То и дело поправляет серенькую кофточку из ангорки и переживает по поводу легкомысленных (дырявых по моде) джинсиков. Насчет прически не волнуется, там всё нормуль. Волосы недавно покрашены в тёмный цвет, и обновлена стрижка под каре. С вечера, пока гости собирались, Зина раз двадцать смотрелась в зеркало. Её смущало: не будет ли слишком резко контрастировать тёмный цвет волос с её голубыми глазами? А появившаяся с возрастом полнота не сильно ли видна? Сомнения изводили Зинулю ровно до прихода подруги, Марии Беляевой. Лишь она смогла унять ветер неуверенности в мыслях хозяйки дома.

По левую руку от Зины сел Герман Антохин. Сам себя он называет «самосвалом». Это означает, что с любого застолья он уходит сам. В доме Пчёлкиных зелёный змий никогда не чувствовал себя драконом, поэтому справедливость титула не было возможности проверить. Зинуля однажды сказала, что «самосвалом» Германа можно назвать за исключительную тягу к бросанию. Он часто меняет работу, квартиру и девушек. Без всяких причин, просто сваливает. Очень может статься, что объяснение Зинаиды точнее передаёт суть явления, чем антохинский вариант. Как бы там ни было, двоякое толкование титула не мешает Герману де-факто быть душой компании. Ему прощается многое и здесь есть маленький секрет. Все знают, что за шутками Германа ничего оскорбительного нет. Юмор, желание раскрасить жизнь в яркие смешки, только и всего. На этой лёгкой волне друзьям Антохина подарена благословенная возможность прощать, не заботясь о последствиях. Прощать безнаказанно – суть великий комфорт, который ещё предстоит открыть для себя грядущим поколениям. Но если вы знакомы с Германом Антохиным и готовы к экспериментам, то любая секунда может стать для вас визитом в это прекрасное далеко. Между появлением озорного блеска в черных глазах Германа и конкретными действиями проскакивает жалкая пара секунд. Вы думаете, он взвешивает «за» и «против», оценивает последствия шутки? Бог с вами, он просто решает, с кого бы начать. В общем, славный малый. Работает инженером-электриком, шабашит. Вот и сейчас явно с подработки приехал, не успел переодеться. Из карманчиков синей робы во все стороны торчат отвертки и проводки. Поддерживая единый стиль, так же торчат в разные стороны вихры черных волос Германа.