Юрий Калинин - Три шага до неба. Сборник сочинений
Корректор Евгения Белянина
© Юрий Георгиевич Калинин, 2018
ISBN 978-5-4485-8199-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Три шага до неба
Три шага – и пропасть,
Три вздоха – и вечность.
Какая же глупость!
Какая беспечность!
Три шага осталось
До полного краха,
И гордость сорвалась,
Лишенная страха.
Одни скажут: «Падай!»,
Другие: «Останься!»,
А вставшие рядом
Прошепчут: «Сдавайся».
Казалось бы,
Легче назад обернуться,
Расправить бы плечи,
От боли проснуться.
Но время жестоко,
Оно не прощает,
Вернуться к истокам
Оно не пускает.
Так что же осталось?
Три шага до края?
Душа измоталась
В поисках рая.
Упущено многое,
Много забыто,
А в то, что хотелось,
Дорога закрыта.
Ну что же.. Лететь!
Пусть кончится бал!
Не надо жалеть,
Всё, что мог, я сказал.
Три шага – и пропасть,
Три вздоха – и вечность…
Бессонница
В моей комнате горит свет,
Освещает пустоту стен.
И не важно, сколько мне лет,
Я давно попал к себе в плен.
Мои мысли не дают спать.
Я с надеждой всё гляжу в ночь.
Я хотел бы это всё взять —
И прогнать из головы прочь.
На столе стоит стакан пуст.
Всё, что мог, он мне уже дал.
Он усилил в сотни раз грусть
И проклятьем для меня стал.
Ухватиться бы за что здесь,
Чтоб совсем не утонуть в тьме.
Может, где-то далеко есть
То, что сможет дать покой мне.
Бомж
Он сидел у старой станции,
Летели мимо поезда,
Вокзал, забитый иностранцами,
Им дела нет до старика.
А он рыдал, просил прощения,
Закрыв ладонями лицо.
Плевались мимо проходящие,
Бросая мелочь на крыльцо.
Прости же, Господи, грехи мои,
Прости за годы, что прошли.
Прости за жизнь мою никчемную
И за страдания души.
Прости, что не было везения,
Прости за сына и за дочь,
Прости, что их со мною не было,
Я им ничем не мог помочь.
А слезы капали и падали
Дождем хрустальным на асфальт,
И жизнь осколками звенящими
Играла соло под набат.
И пусть ветра ревут до одури
И рвут седые облака,
Но Бог простил его и, может быть,
Жизнь бестолковой не была.
Бродяги
Апрель. Бродяги торжествуют,
Зима седая прожитА.
И в люке больше не ночуют,
Теперь и в сквере ляпота.
Снег, растворяясь, обнажает
Бутылок звонкий хоровод,
Бродяга в сумку собирает,
С утра в приемку понесёт.
Июль. Засыпал тополь пухом.
Бродяга в тесном шалаше,
Тепло, светло и даже сухо
И оттого спокойно на душе.
Трава вокруг – его ковер зеленый,
А купол неба – синий потолок.
Его стена – высокий лес сосновый,
Мох на поляне – мягкий уголок.
Сентябрь. Смыл шалаш дождями,
Сырая обувь и сырой пиджак.
Простился с теплыми деньками,
Опять вокзал, подвалы и чердак.
Менты с вокзала выгоняют,
В подвалах крепкие замки,
Бродяги в поисках шагают,
Сложив пожитки в рюкзаки.
Январь. Зажал густым морозом.
Замёрз весь мир и замолчал,
Сосульки в люке, будто слезы,
Здесь до весны теперь причал.
Дни заплетаются в недели,
Недели в месяцы сложив,
Бродяги тянут еле-еле,
Проснулся утром – значит жив.
Дом
Старый, давно забытый всеми дом.
Пусто, нет больше жителей в нём.
Тихо скрипит чердачная дверь.
Плачет, один остался теперь.
Стены от трещин стонут, скрипят.
В окнах как будто слезы стоят.
Двери, как клапан сердца, стучат,
Будто хотят от горя кричать.
Крыша давно открыта всем ветрам.
Снегом зима укроет этот шрам.
Двор весь зарос травою в полный рост.
Время пришло готовиться под снос.
Старый, давно забытый всеми дом
Знает, не будет больше жизни в нём.
Тихо от ветра стёкла задрожат.
Снегом зима приходит провожать.
Высотка
Горит гранит,
Земля гудит.
Наш БМД стоит, дымит.
Труба зовет,
Дождь, с**а, льет.
Мы всё равно ползем вперед.
По фронту враг
И с флангов враг.
Назад нельзя – к побегу шаг.
С высотки гасит пулемет,
Подняться, с**а, не дает.
Земли нажрался,
Китель в хлам,
Приклад, зараза, пополам.
Серёга всё, отстал, затих,
Упал за вас, за нас, за них.
Ну, всё, высотка…
Рота, встать! Два раза, б***ь, не помирать!
Ствол раскалился докрасна,
Б***ь, вот же выдалась весна!
Грязь вперемешку с кровью, с потом.
Сметая всё, рванула рота!
Ну вот и всё, высотка наша!
А в голове такая каша!
Сегодня нам опять свезло,
Мы живы всем врагам назло!