Александр Белов - Три пьесы

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Фауст – доктор Фауст.

Мефистофель – Мефистофель.

Директор – директор театра.

Поэт – автор пьесы.

Фош, Зибель, Абель – гуляки в трактире.

Рауль – трактирщик, отец Грэтхен.

Грэтхен – дочь Рауля.

Император.

Горожане.

Астролог.

Блуждающий огонь.

Опытная ведьма.

Молодая ведьмочка.

Вы снова здесь, я замер в изумление,

Вы возродили во мне давний спор…

Достаточно ли будет вдохновения,

Чтоб мысли в слово обратить, отбросив вздор…

Проснулось во мне сильное желание

Воспеть мир духов, строгий и немой.

И вот уже родится песнопение,

И звук дрожит серебряной струной.

Директор:

Вот зал наполнен, гаснет свет,

Взлетели брови в ожиданье,

И дирижёр поднял смычок,

Угадывая нот дыхание.

Что может быть приятнее мгновенья,

Когда в театр толпой спешит народ

И, предвкушая представление,

Отчаянно штурмует вход!

Как к пекарю за хлебом, рвётся в кассу,

Чтобы к окошку первым встать.

Так хочется ему увидеть чудо-пьесу,

Часок – другой подумать, помечтать.

Давайте ж поскорей насочиняем

Бестселлер, о котором мы мечтаем!

Так, чтобы по последней моде,

Чтоб строго соответствовал погоде…

Кладите разных пряностей в кормёжку:

Чуть—чуть от жизни, выдумки немножко,

А главное, придайте сценам ход,

Чтоб шёл за эпизодом эпизод!

Приправьте правдой вашу небылицу,

Подбросьте туда истины крупицу,

Всему придайте должный вид,

И пьеса зрителя сразит.

Поэт:

Халтуру гнать я не привык.

Угодничать – большое зло.

Искусство —вот моя стезя!

Я презираю проходимцев ремесло!

Мне о толпе заботиться претит,

Тщеславие погубит музу.

Наружный блеск живёт одно мгновенье,

А верный слог внимают поколенья!

Директор:

Кто сможет оценить ваш труд?

Те, кто от скуки на спектакль идут?

А может те, кто пообедав до отвала,

Пришли, чтобы свистеть из зала?

Взгляните без иллюзий, кто ваш зритель?

Он примитивен, или вовсе глуп.

Он мыслями в постели у кокетки,

Или вращает колесо рулетки!

А если так, зачем же, я дивлюсь,

Напрасно мучить ваших бедных муз?

Не лучше ль просто поверху скользить,

К чему стараться мыслью поразить?

Поэт:

Кто складывает жизни шум нестройный

В мелодию, гармонию, красу?

Поэзии суть – жизни украшенье.

Вот эту мысль я в пьесу привнесу!

Сегодня же спрошу совет у музы

Чтоб подсказала верные слова.

Простые и понятные народу,

Чтоб с ходу их ловила голова.

Она поможет мне найти решение,

Чтобы ничей глаз не остался сух.

Чтоб друг за другом шли и смех и слёзы,

Чтоб слушали все, затаивши дух.

Я подниму высоко настроение,

Добуду, непременно, вдохновение,

И прямо в точку, прямо наповал,

Чтоб гром аплодисментов и похвал!

Фауст (в своём кабинете читает письма, нервничает):

Вот что они пишут: «У нас уже есть Библия на трёх языках, поэтому мы не заинтересованы в покупке вашего перевода на латинский язык».

Пять лет занимался этим переводом, и весь мой труд… Весь мой труд напрасно!

(Фауст начинает петь.)

Я богословьем овладел,

Над философией корпел.

Юриспруденцию долбил

И медицину изучил.

В магистрах, докторах хожу,

Студентов за нос я вожу.

Но вам я правду расскажу,

Которую в тайне держу.

Мои учёности напрасны,

Мне надоело всё ужасно!

В плену у сотен пыльных книг

Разочарован я и сник.

Я как прилежный буквоед

Преподаю научный бред.

Но за учёности стеной

Утратил вкус жизни земной.

Не получил я ту награду,

Которую для счастья надо.

Я лишь в мечтах своих живу.

В тоске же страдаю наяву.

(продолжает без музыки)

Весь мой труд напрасен. Всё напрасно!

Чёрт возьми! Чёрт возьми!

(Шум, пыль грохот. Входит Мефистофель.)

Мефистофель (поёт):

Я погашу все фонари,

Я землю погружу во тьму.

Я всё покрашу чёрной краской,

Я души ваши в плен возьму!

Son lo spirito che nega

Sempre, tutto; l’astro, il fior.

Il mio ghigno e la mia bega

Turban gli ozi al Creator.

Припев:

Я сею ненависть, я сею гнев.

Я искушаю и соблазняю.

Для каждого найдётся грех,