Наташа Ройтберг - Третий Полюс. Стихи и рассказы

ISBN 978-5-4496-6521-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наташа Ройтберг – больше художник, чем поэт.

Она словами рисует свои миры, даря читателю не образы в голове, но картины перед глазами.

На этих картинах смеются прекрасные женщины и мужчины, вьются волосы и листья, смыкаются руки вокруг любимых плеч, улетают самолеты в один конец и рвутся бомбы, болит душа и бесконечно снятся сны.

Сны о совсем ином прекрасном мире, в котором, конечно, ничего не будет иначе, потому что его населят все те же люди. «Мы такие, – говорит нам в уши авторский голос, – и я такая, и вы такие. Лучше не станет, но давайте об этом поговорим».

Давайте об этом поговорим.

Виктория Райхер

I. Буквы

«Всё началось с того…»

Всё началось с того,

что я разучился говорить.

Слова рассыпались, словно горох,

раскатились по углам, напрасно

выворачивал пустые карманы, рылся в словарях.

Слова перестали что-либо обозначать и значить,

а стало быть, потеряли для меня всякий смысл.

Я стал их путать и перевирать,

ведь время – это совсем не «время»,

дорога – вовсе не «дорога»,

а «я хочу быть с тобой» едва ли выражает

даже тысячную долю того, что я чувствую

по отношению к любимому человеку.

Я решил, что будет намного лучше

просто молчать и наблюдать.

Тогда я увидел, что сгустки

потерянных, забытых,

невостребованных мною слов

висят в воздухе, дрожат, как мираж,

как раскаленная плазма над языками пламени,

над автотрассой в знойный летний день.

Можно просто их касаться

своим сознанием

и передавать другим.

Потом я разучился есть:

забывал, не хотел тратить на это время,

не понимал, зачем это нужно —

напрягать челюсти, мускулы языка, горло,

чтобы протолкнуть то, что называется едой,

внутрь себя и прислушиваться,

что же там происходит.

Я перестал одеваться.

Ходил простоволосый, нагой.

Моя кожа обветрилась, огрубела,

тело покрылось сыпью и пылью,

грязью, проказой, коростой-корой.

В довершение всего я разучился ходить.

Я остановился посреди тротуара,

запрокинул голову,

протянул руки вверх

навстречу небу

навстречу солнцу

и просто стоял

долго стоял

долго-долго

очень долго

долго-долго

догола

годы

голый

долу

до

Вот так я превратился в дерево

5.4.2017

«Крохотные снежные барсы…»

Крохотные снежные барсы,

живущие в моем портсигаре,

с наступлением ночи выходят украдкой,

осторожны, как ангелы, чутки, как дети,

незаметны, неслышны, —

едва уловимы их тени

в светло-палевом отблеске лунного света.

Они кормятся патокой

прочь уплывающих сновидений —

сладковатой тягучей бессмысленной

легкой, как воздух,

и дают оседлать себя призракам – духам умерших,

новым душам, еще вознестись не успевшим.

Мчась по воздуху ввысь,

рассыпаются сотней мохнатых искристых

мотыльков, нимфалид, махаонов, огнёвок, ночниц,

превращаясь в пыльцу, серебристую звездную пыль,

ниспадая на землю пушистыми хлопьями пепла —

облачками воздушными – дымкой – клочками тумана,

оседая, свиваясь в кольцо – колесо – карусель

темных, плавно кружащихся

листьев – чаинок – махорочных крошек – снежинок,

обманувших часы, огибающих времени ход,

непреложно стремящихся лишь к маячку сигареты,

заблудившихся, не отыскавших

приют – утро – пристань – постель,

безнадежно потерянных, сбитых со следа.

Уплотняясь в душистый шершавый

рассыпчатый крупный табак,

возвращаются барсы в шкатулку с секретом.

15.3.2017

Гамлет

О, видит бог, забвенье хуже смерти,

Остывшая любовь измены горче

И мнимого безумия нелепей

Зло и коварство суетного мира.

Король убит. Да здравствует король!

Блажен лишь мертвый шут да лицедеи.

Весь смысл предпринятой Создателем затеи —

Дать каждому поверить в свою роль.

Ах, если бы из всех возможных слов

Одно-единственное верным оказалось!

На острие клинка – бесславный приговор.

The rest is silence.

10.6.2009

«Если буквы были бы зернами…»

Если буквы были бы зернами,

светлыми, гладкими зернами,

бережно высадил бы их

в теплую рыхлую землю:

разные зерна разных алфавитов —

суахили, португальского, иврита.

Через время они превратятся

Следующая страница