Юлия Узун - Трещина

Первое пробуждение ясного сознания оказалось неприятным, сопровождалось мучительными болями во всём теле, спазмами и потерей ориентации.

«Где я?» – возник вопрос в голове, при этом она пыталась произнести эти два кротких слова вслух, но не смогла. Губы двигались, а звуки не выходили.

Подняться с постели тоже не хватило сил. Поэтому она сдалась, вернула голову на подушку и осмотрела помещение. На больничную палату это место не было похоже. Небольшое окно слева было зашторено, не позволяя солнечным лучам проникнуть внутрь. В дорого обставленной комнате царил полумрак.

Странная это была комната. Стены и потолки красиво отделаны сложными конструкциями из гипсовой смеси, ни картин, ни рамок с фотографиями, ни зеркал на стенах не было. Комод с косметикой тоже был без зеркала. Она покрутила головой в поисках телевизора, но и этого она не обнаружила. Только кровать, тумбы, столики и мягкий уголок в дальнем углу.

В горле пересохло. Рядом с кроватью стоял графин с водой и стакан. Она потихоньку придвинулась к краю, вытянула руку и застыла, глядя на обезображенную кисть.

Открылась дверь, и в комнату вошёл мужчина.

– Лили, ты очнулась!

Девушка испуганно воззрилась на элегантного пожилого мужчину.

– Кто вы? – хрипло произнесла она.

– Ты меня не помнишь? – он подошёл к тумбочке, наполнил стакан водой и помог ей отпить немного. – Вот так. А теперь ложись. Тебе нужно отдыхать.

– Я вас не знаю, – прошептала она.

– Это временная потеря памяти. Пройдёт, – ласково говорил он, успокаивая её как ребёнка, который впервые получил травму и не верил, что это не страшно.

– У меня болит кожа.

– Ты попала в аварию, дорогая. – Седовласый мужчина сел на край кровати и погладил её по бедру поверх одеяла. – В страшную аварию. Несколько месяцев ты была между жизнью и смертью. Но всё обошлось. Теперь ты пойдёшь на поправку.

– Вы – мой отец?

Повисло молчание. Мужчина собирался с мыслями.

– Ты правда меня не помнишь?

– Нет.

– Я – твой муж, Лили. Меня зовут Стэтэм. Очень жаль, что ты меня не помнишь. Доктора обещают, что твоя амнезия пройдёт, но… Я верю, что пройдёт. Ладно, отдыхай. Я ещё зайду.

Поцеловав её в лоб, мужчина вышел.

«Муж? Такой старый?» – подумала она.

Долго она не размышляла и про изуродованную руку забыла. Факт аварии она не восприняла. Разум затуманился, а через время она снова уснула.

Ей снился огонь. Не пожар. Ее собственное тело горело.

Распахнув глаза, она, превозмогая боль, села в кровати. Лоб, шея и волосы были мокрые от пота, в глазах стояли слёзы, дыхание сбилось. Постепенно страх ушёл. Она вновь посмотрела на кисти своих рук в темноте. Что же с ней произошло? Внезапно она поднесла пальцы к лицу и с ужасом поняла, что кожа бугристая.

Она хотела найти зеркало, но из комнаты убрали все зеркала.

С большим трудом она выбралась из постели и доковыляла до двери. Заперта. Она подергала ручку несколько раз, но та не поддавалась. И дело не в слабости. Комнату по какой-то причине заперли на ключ.

Нащупав выключатель, она зажгла свет в комнате и долго разглядывала мебель. Приоткрытая дверь вела в туалет, но и там не было зеркала.

Лили походила по комнате, а потом решила сдвинуть в сторону плотную штору, чтобы взглянуть на ночь. Когда же она это сделала, то вместо ночного неба увидела собственное отражение.

Раздался дикий вопль ужаса…

– Простите. Извините. Разрешите?

Ревущая от восторга многотысячная толпа тянула руки с телефонами, чтобы заснять своего кумира, для них она – Бог. Молодая девушка в открытом летнем платье пробиралась ближе к сцене, прижимая к груди яркий конверт с надписью «Открой». Ещё накануне Лесли загадала, если сможет сделать это, то всё будет… что именно она не знала, но это ее не особенно волновало. Главное, чтобы ОНА увидела.

«Мне нужна твоя помощь! – мысленно говорила Лесли с той, что сейчас держала микрофон. Прошло много лет, но крепкую дружбу нельзя забыть в одночасье. По воле злого рока Лесли потеряла всё и теперь вынуждена идти на этот шаг. Не ради себя. Ради брата. – Помоги мне!»