Людмила Дмитриева - Тонкая ветка плакучей ивы

Я сидела в траве и наблюдала за пауком, который плел ажурную паутину на широком листе пышного куста. У паука было маленькое круглое тельце и тонкие длинные лапы. Светило яркое солнце, было жарко, пушистые шмели весело перелетали с цветка на цветок и пили нектар. Но я мало обращала на них внимания, так как пыталась тихо и аккуратно навести фокус своего нового фотоаппарата и сфотографировать паука.

Муж очень хотел, чтобы я оставила свою работу и больше проводила время с семьей, им и сыном Сережей. А чтобы я сильно не уставала и, не дай Бог, не попросилась бы на службу, нанял опытную няню на два часа, чтобы я продолжила снимать природу и посылала бы снимки в различные географические журналы. Редакторы журналов меня очень любили, так как я никогда не задирала цены за свои снимки, была покладистым фотожурналистом-любителем и по-настоящему любила свои объекты природы, будь то капелька росы на травинке или белочка, сидящая на ветке ели. А еще у меня было терпение, которое бывает не у всех женщин, чтобы сидеть в кустах или в траве и ждать, когда произойдет что-нибудь интересное.

Я несколько раз щелкнула затвором и затаилась: паук продолжал свою работу. Я готовилась произвести финальный снимок, как тут вдруг чуть не произошло непредвиденное событие. Маленькая разноцветная птичка, которую я с ходу не могла определить, пролетая мимо, увидела моего маленького труженика и попыталась его съесть. От испуга я приподнялась из-за травы, она увидела меня и улетела, паук же быстро спрятался под листок. Все произошло очень быстро, и я расстроилась. Сколько теперь мне еще ждать. С одной стороны хорошо, что птица не смогла съесть паука, и он продолжит плести свою паутину, а с другой стороны, мне теперь придется долго сидеть, а время поджимало. Скоро проснется Сереженька, и мне придется бежать домой, чтобы кормить его. Сережке было только полгода, он спал в это время, так что я спокойно могла оставить его на два часа с няней. А для непредвиденных случаев я сцеживала молоко после второго утреннего кормления, и ставила его в холодильник. Няня могла его разогреть. Некоторые бутылочки стояли очень давно, но няня ни разу еще ими не воспользовалась, так как я была обязательной и ответственной мамой.

Я посмотрела на часы и приготовилась ждать. Тут вдруг я услышала шум: это было ровное гудение, но это были не шмели. Я спряталась в траву и затаилась. Мимо меня пролетели два дрона. Они летели высоко и не могли меня увидеть. Я не знала, что делать. Если я сейчас позвоню на службу, то сразу же выдам себя, но если не позвоню, то они поймут, что я не против снова выйти на работу. Нет, я совсем не была готова. Сережка еще маленький, да и муж просил меня до трех лет сидеть в декрете.

Дроны сделали круг и полетели ниже. Я сидела тихо, как мышка в траве и размышляла, кому я могла понадобиться. Начальник мой сейчас был в отпуске, я это знала точно, так как дружила с его секретаршей, а она, хоть и работала в секретной службе, но с нами была очень рада поболтать. Мы-то ее не выдадим, сами писали подписку о неразглашении. Алиса как раз звонила мне позавчера узнать, как поживает малыш, растут ли у него зубки и между делом сказала, что начальник уехал отдыхать то ли на Кипр, то ли на Крит. Я тоже иногда путаю эти острова из-за схожести названий. Его не будет две недели. А сама Алиса тоже собирает чемодан, чтобы через три дня вылететь в Израиль на средиземное море, подставить свое красивое тело зарубежному солнцу. Я не поняла ее, ведь солнце везде светит одинаково, так и сказала ей.

– Лизка, ну ты ничего не понимаешь, там же сервис, море не такое, как Черное, да и вообще, вот возьму и встречу там богатого еврея и останусь там жить, – ответила она мне.

– Да, только богатые евреи женятся на богатых еврейках, так что легче здесь в России охомутать какого-нибудь миллионера, – парировала я ей.