Дьякон Святой - Тени прошлых стен

Воссоединение с забытым

Исабель, стоя на краю пустынной улицы, прислонилась к старому дереву, чьи сучья нависали над её головой, как скелет руки, простирающейся в мрак. Порой она думала, что этот дом – как вратарь её внутреннего мира, он запирал все её секреты и страхи в одной темной комнате, которую ей предстояло открыть. Глядя на заброшенный дом, Исабель ощутила смешанные эмоции: отстранённость и привлекательность. Он стоял, словно призрак забытого времени, его окна, похожие на пустые глаза, следили за каждым её движением.

Размышляя о переезде, она вспомнила разговоры в городе, шёпоты, завуалированные деликатесами и настороженной любопытством. Говорили, что Дом Долгожданного Угла населён памятью, способной поглотить каждого, кто посмеет переступить его порог. Но Исабель была художницей, и её душа жаждала работы, которой она не могла достичь в домашних стенах. Она искала вдохновение, и, возможно, сама истина поджидала её как охотничья ставка, ожидающая своего часа.

Скрипучая дверь открылась с оглушительным треском, иногда весьма символично, в её начале. Взгляд Исабель пробежал по пыльным поверхностям – тёмные углы были заросшими паутиной, а полы завалены мусором, как недостатки прошлого, поздно судить о которых. Крики внутреннего голоса находили новое выражение в этой тишине – чем дольше она оставалась, тем громче его противоречивые призывы стали для неё.

Она решила начать с кухни. Пройдя мимо потрескавшихся окон, Исабель почувствовала, как сцепление с душными стенами стало её собственным крушением. Словно сама кухня ожидала своего пробуждения, и она вела её в каждый угол, распаковывая свои воспоминания о том, как её бабушка делала яблочные пироги в маленьком уютном доме, который был полон жизни. Но тут, среди заброшенных кастрюль и ржавого столового серебра, Исабель нашла лишь холодные воспоминания; дом не хотел дружить с ней.

Поняв, что ищет общение с этой мертвой сущностью, Исабель обратила внимание на сыпучие стены и старающиеся выбирать из себя формы. Она, как художница, подходила к ним, вдохновленная и пугающаяся одновременно. Те искорки вдохновения, изначально греющие её, начали обжигать, бросая в её голову картинки – первое впечатление от дома пришло к ней, нарисованное в её подкорке.

Она представила, как жизнь когда-то пробуждалась в этих стенах, смех и шутки разносились эхом по коридорам. Но на смену этому представлению пришло другое: сцены, потаенные и мрачные, где тени становятся видимыми, а шёпоты раздаются в полутёмных углах. Исабель почувствовала, как холод пробирает её до костей, и она обернулась, как будто кто-то шёл следом, но это был лишь её собственный страх, вырвавшийся наружу.

Исабель обошла вокруг длинного стола, покрытого пылью, как будто он хранил в себе секреты, запечатанные веками. Внезапно она заметила записку, закрытую под небольшим слоем бумаги. Её пальцы дрогнули, когда она подняла её, духи прошлого заставляли её чувствовать себя невольной на этом заброшенном месте. Ноты были неумолимо стары, и единственное, что осталось от них – пустота, что заполняло всё вокруг.

Ей стало страшно, но в то же время, чем более она пыталась отстраниться от этого чувства, тем сильнее оно крепло. «Что за ужас может скрываться в этих стенах?» – спросила она сама у себя, но ответ был где-то глубже. Она знала, что двери ждали своего времени. Эта память не могла исчезнуть, она словно прорастала в её сознании.

С каждой минутой Исабель обнаруживала, что тени не только мрачно взирали её, но и насмехались. Они шептали ей, как стеки, выкрикивающие то, что скрыто за щитом боли. «Ты не одна», – как будто говорили они. «Ты принадлежишь нам». Яркие картины её жизни проходили мимо, но что-то вело её к этим воспоминаниям дорогу – тот мрак, что был больше, чем просто метафора. Сможет ли она вынести его? Сможет ли она увидеть его и позволить ему стать частью себя?