Юрий Герасимов - Театральные байки из первых рук

Новый год в театре всегда форс мажор! Для артистов появляется возможность “подхалтурить” (профессиональный жаргон, обозначающий заработок на стороне) в качестве Дед-Мороза, Снегурочки, других сказочных персонажей. А в театре тем временем ежедневно играются три спектакля. Два утренника для детей и вечерний спектакль для взрослых.

Такие обстоятельства противоречат друг другу и создают конфликт интересов. Артистам нужно время на “халтуру”, а театр должен прокатывать репертуар. У него тоже задача заработать в праздник, чтобы кормить тех же артистов.

Искусство “халтурщиков” заключается в умении так составить “халтурный” график, чтобы играть ёлки до спектакля, между спектаклями, после спектакля, в котором заняты. Некоторые мастера ухитрялись провести ёлку и во время спектакля! Как это делается вопрос отдельный. Кому интересно, обращайтесь.Научу.

По завершении каникул в театре устраивается внутренний праздник. Ёлка для детей сотрудников и банкет для взрослых. Вот тут возникает загвоздка. Никто из “халтурщиков” не изъявляет желания выступить в роли Дед-Мороза. Все вымотались до предела. Силы остались только на банкет.

Так длилось годами. Наконец, начальство прорвало. Всех мужчин – “халтурщиков” пригласил в свой кабинет Главный режиссёр и выступил с пламенной речью:

–Как вам не стыдно! Театр идет вам на встречу, делает двойной состав, организует замены, чтобы сбалансировать вашу загрузку, а вы?! Для своих же детей не хотите поработать! Жлобы! Больше никаких послаблений от меня не ждите!

Хлопнув дверью, он выскочил из кабинета. Надо сказать, нас этот монолог потряс. Таким мы нашего шефа еще не видели. Как-то надо поправлять ситуацию, решили мы.

Утром следующего дня в фойе театра у ёлки детей забавляли Снегурочка, Лисичка, Белочка. Родители тоже подключились. Была музыка, танцы. В общем, всё как обычно. Но вот послышались детские вопросы: “А где Дедушка-Мороз?”

Исполнительница роли Снегурочки стала им сочинять историю про то, что Дедушка заблудился и не может сегодня прийти. Вот прислал телеграмму и т. д. и т. д. Кто-то из малышей заплакал. Те, что постарше, стали звать Дед-Мороза.

И тут зазвучал туш, распахнулись двери, а из них торжественной поступью шагнули полтора десятка Дед-Морозов! Это был шок! Дети, открыв рты, переводили взгляды с одного Дед- Мороза на другого. Взрослые покатились со смеху. Громче всех хохотал Главный режиссёр. Вытирая слёзы, он шутейно дал мне под дых и протянул двадцать копеек. Это был высший знак признания в нашем театре.

Наш Главный режиссёр был человеком кавказских кровей и испытывал неравнодушие к оружию. Когда ему на глаза попадались арбалеты, шпаги, дуэльные пистолеты и прочий реквизит, долго не выпускал их из рук, рассматривал, играл, воображая себя участником героических поединков.

 Репетировался спектакль по пьесе Вампилова “Прощание в июне”. Там есть сцена, когда двое персонажей ссорятся и один угрожает другому ружьём. Перед репетицией был приготовлен необходимый реквизит.

 Войдя в репетиционную, Главный заметил стоящее у стены ружьё. Ружьё было совсем как настоящее, изготовленное нашим бутафором, большим мастером своего дела. Разумеется, оно тут же оказалось в руках шефа. Шеф осмотрел сей предмет, пощёлкал курком, прикинул на вес. Было очевидно, что ружьё ему пришлось по душе. Пока шла репетиция Главный не выпускал ружьё из рук. Так и ходил, держа в одной руке ружьё, в другой текст пьесы.          Я был занят в сцене с ружьём и покуда репетировались другие эпизоды, смотался в бутафорский цех, притащил оттуда муляж пулемёта “Максим” и до поры до времени оставил его за дверью репетиционной. Дошла очередь до нашей сцены. Тут я выкатил “Максим” на середину комнаты и обратился к шефу:

–Извините, (условно) Иван Иваныч! Ружьишко не одолжите? Нам без него никак. А вам в помощь, вот! И показал на пулемёт.