Екатерина Мирская, Ирина Захарова - Тайны белых роз
Вместо пролога
Дождем окутан древний город,
Секреты ревностно хранит.
Их не постичь, простым и смертным,
Кому прозренья свет претит.
Но оттого сильней обида,
Тем глубже в сердце гнев и страх.
И вот уже сжигает церковь
Их порожденья на кострах.
Перед грозой так пахнут розы,
Сводя с ума, сбивая с ног.
И только в яростное пекло
Не ходят монстры за порог.
Во тьме своих грешных святилищ
Взывают к проклятым богам.
В людской крови найдя спасенье,
Плюсуют век к своим годам.
И в недрах скал не дремлет Тьма,
В сердцах людей пуская корни.
Создатель нынешний, увы,
Отнюдь Великому не ровня.
И затопили город: кровь и страх.
Куда за помощью податься?
Как в старь, призвать еретиков,
На битву с Тьмою подниматься!
И ведь пойдут. Обречены навечно,
На страже мира бренного стоять.
От тех, кто создал их когда-то,
Не белый свет сей охранять…
Глава 1
Говорят, извозчики Старой Столицы знают каждый уголок затерянного среди высоких скалистых гор города, расположение каждого дома, казалось, вросшего в гранит. Но либо Адам Крейвен так сильно желал скрыться от посторонних глаз, что забрался туда, куда и дневной свет проникал с трудом, путаясь в хитросплетении старинных улиц, либо нанятый извозчик прибыл в город недавно, не иначе сосланный за какие-то прегрешения. В любом случае, они добирались уже больше часа, и барон был чрезвычайно раздражен сим прискорбным обстоятельством, ведь прошлая ночь все еще отдавалась болью в несчастной голове. Виски нещадно ломило, а потому он раздраженно задернул синюю бархатную шторку, скрываясь от шума просыпающегося, залитого дождем города.
И приспичило же Крейвену отправиться в мир иной именно сегодня… Винсент Файнс со вздохом откинулся на спинку сиденья. Достав серебряную флягу, сделал глоток живительного напитка. В голове прояснилось. Однако, борясь с желанием хлебнуть еще, убрал заветный сосуд в карман скроенного по последней моде сюртука – лекарства подобного толка следовало принимать дозированно. Особенно, когда предстояло работать. Оставить же убийство члена старой аристократии на полицейских было непозволительно. Тем более что, судя по рассказам доверенного лица, что передало приказ Совета, дело обещало быть любопытным.
В очередной раз вздохнув, молодой барон вытащил из внутреннего кармана черный конверт со вскрытой сургучной белой печатью, на которой все же представлялось возможным разглядеть оттиск изящной розы. Чуть засмотревшись на цветок, он на мгновение выпал из реальности, прежде чем вновь вчитаться в ровные строки, написанные изящным почерком Томаса Гранта. Стандартные сухие фразы. Высочайшее повеление Совета… Ничего нового.
Экипаж подпрыгнул, угодив колесом в заполненную водой выбоину, заставляя Винсента зажмуриться и прижать затянутую в черную перчатку ладонь ко рту. Организм бунтовал против любой активности этим дождливым утром, которое наступило слишком рано для человека, заснувшего на рассвете. Впрочем, высшие силы сжалились над ним. Извозчик остановил, наконец, экипаж и открыл дверцу, без слов предлагая господину выйти. Деньги, что платила за работу старая аристократия, не мешали бояться и презирать ее представителей… До парадного входа было рукой подать, и барон не озаботился взять зонт, лишь накинул на плечи темно-синий плащ. Взбежав по высоким ступеням массивного здания, лишенного какого бы то ни было изящества, но полного мрачного шарма, без стука вошел.
– Вход воспрещен! – визгливый голос полисмена иглой вонзился в мозг, заставляя застыть посреди огромного пустого темного холла, от стен которого эхом отдавались звуки. С трудом удалось подавить рефлекторное желание и прижать пальцы к виску.
– Ричардсон! – не выдержав, зарычал визитер на офицера, раздражающего одним своим видом, не говоря уже о поведении. – Старший инспектор Хейлер, я полагаю, уже тут?
Тот подобрался, точно бульдог, собравшийся охранять шляпу хозяина до последнего вздоха, и, проигнорировав вопрос, потребовал разрешение. Рвение и исполнительность офицера заслуживали похвалы. И Винсент без сомнения оценил бы сии качества, не терзай его жесточайшая головная боль и личная неприязнь к молодому полисмену. Так что он просто помахал перед его лицом конвертом с, на этот раз, королевской печатью и, не дожидаясь ответа, направился на второй этаж.